Про котов нельзя говорить коротко. Про котов надо говорить долго. Так всегда и получается. Но мой рассказ не будет набором вздохов и восторгов. Он будет суров, правдив и полон фактов. И тема его: кот как таковой.

Я  кошатник с одна тысяча девятьсот сорок четвертого года. Вполне возможно, что еще раньше… Точно не помню, но в 44-м в Москве в цирке на Цветном бульваре, где мы жили, кошка Ксюша, а потом и ее сын Усат уже были членами нашей семьи — фотографии сохранились.

Не беспокойтесь, дорогой читатель, я вовсе не собираюсь листать семейный альбом и предаваться скучным для вас воспоминаниям. Я буду говорить о животрепещущей и обжигающей воображение современности. Я — лишь во имя справедливости и в знак уважения — упомяну двух моих замечательных котов-долгожителей: кот Миша (1949-1970) и кот Осип (1972-1992). Две их жизни — это и есть основная часть моей жизни. Я связан с ними навсегда. Я их помню, и я благодарен им за несравненные радости совместного житья.

Давно замечено: рыболовы — хвастуны, всегда рассказывают небылицы и все преувеличивают. Собачники не хвастаются, но обременены гордыней и тайно зациклены на собственном животном. Кошатники в массе (а их масса!) слушают про чужую кошку с таким же удовольствием, с каким рассказывают про свою. В их разговорах привкус какой-то таинственности, задумчивости… запредельности. Это потому, что кот такое животное — за- думчивое, таинственное, запредельное.

ОНА БЫЛА АКТРИСОЮ

В знаменитом ленинградском Большом драматическом театре, где царил великий и грозный Георгий Александрович Товстоногов, случилось ЧП. Шла генеральная репетиция одной современной пьесы. Открылся занавес. Декорация изображала зал ожидания большого аэропорта. На скамейках, в креслах, на стульях сидели актеры — пассажиры. И очень естественно на одном из кресел спала, свернувшись в клубок, обычная трехцветная кошка. Посреди действия кошка проснулась, потянулась, спрыгнула на пол и пошла не спеша по своим кошачьим делам за кулисы.

—            Лида! — взревел Товстоногов из-за режиссерского столика в зале, вызывая заведующую реквизитом. — Лида! Чтобы этого больше в нашем театре никогда не было! Вы понимаете, что кошка может переиграть самого хорошего артрюта, даже артиста нашего театра? Уберите кошку!

—            Хорошо, Георгий Александрович, — покорно сказала Лида. Возражать главному режиссеру у нас было не принято. Но в антракте все та же Лида Курринен появилась в зале за спиной Товстоногова.

—            Георгий Александрович, — осторожно сказала она, — Машка сейчас у меня в реквизите, я ее заперла…          

—            Какая Машка? — вскинул бровиГ. А. и даже сигарету изо рта вынул.

—            Кошка наша… Конечно, ее можно как-нибудь удалить… ну, в общем… ликвидировать… но, говорят — я от старых актеров слышала, — это плохая примета… Успеха в театре не будет. К тому же она беременна.

Товстоногов крепко затянулся и шумно выдохнул дым.

—            Но вы понимаете, что нельзя, чтобы Кира и Зина вели диалог, а по первому плану кто-то ходил… Это, понимаете, не театр, это… — он не нашел нужного слова. Проблема повисла в воздухе.

Через три дня снова была генеральная. Публику еще не пускали, но человек сто близких и дальних знакомых в зал просочились. На сцене был аэропорт. Кира и Зина вели диалог. По залу вдоль рампы по проходу шла кошка Машка. На середине пути, то есть в самом центре, она встала на задние лапы, а передними ухватилась за край сцены. Все замерло. Товстоногов, сидя за режиссерским столиком в районе восьмого ряда, почувствовал — происходит нечто непредвиденное, слишком все замерли. Он приподнялся со стула и… увидел кошку. Она точила когти о край сцены и, видимо, не решалась прыгать — была на сносях и ей было высоковато. Товстоногов выбросил сигарету и закурил новую. Выдохнув резко дым, он неожиданно крикнул: “Ну подсадите же кто-нибудь животное! Вы же видите!”

…Это было давно, еще в 60-е. А сейчас, уже в 90-е годы, кошка Машка — главная кошка МХАТа имени Чехова. Это, конечно, друтая Машка, но похожа очень. По окраске, внешне похожа. Но характер!.. Эта Машка — совершенно особенное явление. Она живет в театре давно и пользуется уважением и актеров, и техников, и закулисного буфета. Она ходит везде, по всем помещениям грохмадного театра, но никогда — повторяю, никогда! — не вышла на сцену не по делу. Ее приятели, любовники, мужья — да, бывало, выходили. (И не раз! И не только на репетициях, но и во время спектаклей, и в самый неподходящий момент.) Но Машка? Да никогда! Да что вы! А вот по делу…

Кто видел во МХАТе “Женитьбу” Гоголя, тот знает, а кто не видел — приходите, проверьте сами: Машка играет в спектакле роль. Ну, естественно, кошку! Кошку в доме Агафьи Тихоновны. В финале первого акта она проходит через всю сцену под бодрую музыку Стравинского и исчезает в правой двери. Там ее ждет ассистентка с куском рыбы. Но в том-то и штука, что Машка не бежит за рыбой, а идет, попадая шагами в такт музыке. Зрители ахают и аплодируют, а потом спрашивают: “А как сделана кошка? Она на нитке или заводная?” А она у нас живая! Машка — талантливая кошачья актриса, назначенная на роль режиссером Козаком, выпускается на сцену по сигналу похмрежа Межиной и даже поставлена на зарплату для содержания детей.

СТРАННОСТИ СОУССА

В громадном здании театра котов гнездится весьма порядочно. Там-то и подобрали маленького выморочного рыжего котенка. Подобрала из жалости Юлечка Меньшова (теперь знаменитая телевизионная “Я сама”, а тогда, в 93-м, молодая артистка МХАТа). Машка не приняла рыжего котенка в свой круг: не свой, чужой, слабый. Не приняла! Значит, и друтие не приняли. Он был нелепый — с излишне длинными задними ножками, ушастый, больной и уж совсем рыжий, не их масти. Коты его били и обижали. Он был обречен. Юля стояла в коридоре театра и со слезахми на глазах разглядывала рыжий комочек.

Молодая артистка Даша Юрская шла мимо. И возник девичий разговор. Юля знала, что полгода назад умер наш Осип, по которому мы очень тосковали. Мимо шла артистка Тенякова, мать Даши Юрской… У Даши на глазах в это время уже тоже были слезы… Когда подошел я, то увидел, что и Тенякова…

Короче, комочек ночевал у нас и не отходя сидел возле чайника — грелся. Он был совсем больной. Отвезли к доктору Логинову в поликлинику Театра кошек. Стали лечить. Начали присматриваться друт к друту. И получил рыжий странное имя — Соусс. Разные имена примеряли, но это как-то сразу ему пришлось. А что странное, так он и сам странный. Говорю без преувеличения — характер очень индивидуальный и не очень кошачий.

В котах обычно обаяние — в их неуступчивости. Кот ласкается редко, будто одолжение делает или награду выдает за ваше хорошее поведение.

Соусс же наивен и ласков. Он — “маменькин сынок”, за Теняковой ходит хвостом и на коленях может у нее сидеть бесконечно. Соусс не жаден, еду не ворует. (Все мои коты были воры, и, вообще говоря, у них это в порядке вещей.) Повторяю — Соусс не вор. Любит собак. Когда приходит гость с собакой, Соусс встает на задние лапы и раскрывает объятия. Есть у него и постоянный собачий приятель — пудель Тиша Виноградов. Честно говоря, Тиша Соуcca не очень жалует, но Соусс виноградовского Тишу7 обожает и всегда лезет целоваться. Было, правда, и противоположное. Соусс раскрыл объятия пришедшему в гости стаффордширму терьеру Лордику, а Лордик, не разобрав, что к чему, рявкнул… и Соусса как корова языком слизала — долго его потом искали. Но это исключение. А правило в том, что Соусс всех любит и никого не боится.

СОУСС-МЕХАНИК

По натуре наш кот склонен к технике. Очень любит помогать в любых ремонтных работах. От водопроводчика или газовщика с их ремонтными сумками его просто не оторвать. Соусс (в отличие от всех других известных мне котов) не боится пылесоса и всегда участвует в уборке. Не чужды ему и более сложные механизмы. Стиральная машина с круглым иллюминатором для него увлекательное телевидение, и он смотрит весь сеанс с начала до конца — как там вода шипит и белье крутится.

Но самое любимое — это все-таки факс! Это счастье! Это спасение от скуки и окно в большой мир. Если в нашем телефоне в определенной последовательности нажать три кнопки, то автоматически срабатывает контрольное устройство и факс выбрасывает справку — как надо с ним (с факсом) обращаться. Соусс усвоил эту последовательность и наслаждается, нажав, где надо, и наблюдая, как из черной щели ползет белая бухмага и на ней абсолютно непонятный, всегда один и тот же текст. Мы таких факсов получили уже пару десятков.

СОУСС И ВИОЛETTA

Пришла со своими хозяевами в гости собачка Виолетта. Конечно, от такой собачки можно обалдеть — маленькая (в два раза меньше Соусса), голенькая (совсем без шерсти, порода такая — голая мексиканская), невероятно изящная, умненькая, хорошо воспитана и температура тела 40 градусов! Просто горячее животное! Соусс увидел… и ахнул! Хвост его раздулся до небывалых размеров. Он выпучил глаза и стал бегать вокруг гостьи. Провел ее по всей квартире, повел к своей миске — перекусить… смотрел с восторгом… и готов был на все. Виолетта была вежлива, благосклонна, но границ обычной корректности не переходила. Так же было и во второй визит. А Соусс скучал, страдал, вспохминал… Соусс влюбился — это было видно. Он и сейчас не забыл Виолетту и ждет третьего визита.

СОУСС и МЫ

Соусс категорически не хочет жить без нас. Мы пытались вывезти его “на природу” — на дачу к друзьям. Он убежал, долго скрывался, спрятался в подвале и, видимо, решил умереть (или проучить нас) — мы с трудом его нашли.

Пришлось жизнь семьи подстроить “под Соусса” — всегда кто-то должен быть дома. Под это подгоняем работу, гастроли и отпуска. А он четко различает — кто и что для него значит. Тенякова — мамка! Мамка она и есть мамка.

Я — ну, скажем, хозяин и он же слуга, пищу достает, посуду кошачью моет и т. д. Даша — подруга на равных. А вот муж Даши, Алеша, — вот это дружбан, это тот, с кем можно вволю подраться, кто скрутит, стиснет, подбросит… и страшно, и блаженно приятно.

Вот два последних случая из жизни Соусса. Мы не уследили — туалет кота был грязноват, и он справил нужду на пол в туалете. Очень неловко было. И Соусс разхмотал около 10 метров туалетной бумаги из рулона и прикрыл грех. Посреди туалета выросла бумажная гора.

Как-то Даша взяла дудочку-флейту и начала в нее дудеть. Кот проснулся, спрыгнул со стула и подбежал к Даше. Встал на задние лапы и стал тянуться к дудке. Даша пошла по всей квартире. Он — неотрывно за ней. Она прекратила играть, и тогда он стал издавать довольно жуткие звуки, похожие на Дашину игру.

Ростом Соусс не велик. Голова маленькая, уши, глаза большие, очень большие усы и брови. И он очень длинный. Это даже удивительно. Михаил Афанасьевич Булгаков очень точно подметил — коты весьма тщеславны и самовлюбленны. За Соуссом этого не замечалось — он наивен, инфантилен, никак не взрослеет.

Но вот пришли к нам фотографы из журнала (кстати, это хозяева Виолетты) и стали его фотографировать. Тут открылись в нем черты, ранее не замеченные. Мы-то с Наташей говорили: что вы, он не будет сниматься, он не сможет, он такой скрохмный! Да он просто от вас убежит! Однако… вы только посмотрите на эти фотографии! Я глазах своим не поверил. Наш котик изобразил и мощь, и хищность, и злобу. Да он просто артист! Потому что на сахмом деле нет в нем ничего этого! Хотя кот — это ведь тайна…

Говорят, животные — существа одушевленные, но души у них нет. Не верю. Как хотите, не верю. Есть в них искра Божья (если это богохульство, то простите великодушно), есть! И таланты у них разные. И характеры у них разные. И память на добро и зло… И умение прощать… И слеза печали… Ой, не буду продолжать, а то, глядишь, сам впаду в слезно-сентиментальное щебетание.

Заканчиваю. Я вам только кое-что рассказал, а сколько еще всего-всякого на эту тему! Соуссу сейчас пять лет. Взрослый. Ну что ж, будем жить дальше. Вместе.

Сергей Юрский