Александр Смольяков. Сергей Юрский: провокатор или иллюзионист? — Ваш досуг, 6-12.04.2000

Персона Сергея Юрского — не самая типичная для нашего времени. Он удачно совмещает актерскую и режиссерскую профессии, сотрудничает с тремя ведущими театрами Москвы — МХАТ им. Чехова, «Школой современной пьесы» и Театром им. Моссовета, — не забывая при этом собственную «АРТель АРТистов». Спектакли с его участием идут с аншлагами, его книги расходятся немалыми по нынешним дням тиражами. Но и этого ему недостаточно. В то время как средства массовой информации бесцеремонно лезут к звездам в личную жизнь, он из своей жизни не делает никакой тайны: вот моя жена — актриса Наталья Тенякова, вот дочь — актриса Дарья Юрская. Но одновременно он создает вокруг себя какую-то потрясающую легенду. Или провокацию?

Вот уже два года Сергей Юрьевич Юрский говорит о пьесе некоего загадочного автора с красивым  прибалтийским именем Игорь Вацетис, которого никто никогда не видел, но между тем в журнале «Континент» уже опубликован его роман. Самому же Сергею Юрьевичу из разных концов мира приходят конверты с вновь обнаруженными текстами Вацетиса. Осенью Юрский обещает представить публике этого человека (персонажа?), чьи следы, по словам опять-таки Юрского, затерялись в одной из горячих точек 91-го года.

Как бы то ни было, 7 и 9 апреля в «Школе современной пьесы» состоится премьера спектакля по пьесе И. Вацетиса- са «Провокация» в постановке С. Юрского. Кроме самого режиссера в постановке заняты Н. Тенякова, Д. Юрская, Е. Князев, В. Качан, В. Яременко. Накануне премьеры мы решили встретиться с Сергеем Юрьевичем и поговорить с ним в надежде, не обмолвится ли он и не прольет ли свет на эту историю…

— Сергей Юрьевич, так все-таки кто кого и на что провоцирует?

— Провоцирует жизнь. Многие явления фальшивы: незначительное и пошлое пытается выглядеть важным и необходимым, пустые разговоры выдают себя за полные скрытого смысла беседы, ненужные, некачественные товары представляются предметами первой необходимости и т.д. Цель моего спектакля — раскрыть эту пустоту и спровоцировать реакцию зрителя.

— Какую?

— Хоть какую-нибудь! Лишь бы не было пассивного потребления фальши. Мы представляем знакомые явления и сюжеты, возможно, чуть в утрированном виде, а затем показываем их пустоту. Безусловно, это провокация по отношению к зрителю. Но и персонажи спектакля провоцируют друг друга. Каждый провоцирует каждого. В результате это должно привести к болезненному ощущению фальшивости самой жизни. Несмотря на то что комическая реакция предусмотрена здесь как основная, зал здесь, опять-таки, провоцируется на смех — где- то иронией, где-то пародией, где-то намеками. Комедии в чистом виде здесь очень мало. И финал этой истории не то чтобы трагический, но… тянущий за душу. Потому что от чепухи, абсурда, белиберды можно заболеть. Почему мы заболели и как нам излечиться? — на такой вопросительной ноте я заканчиваю свой спектакль. «Провокация» — это попытка разговора с залом, а не чистое «развлекательство». Хотя внешне это похоже на «развлекательство».

— В спектакле «Провокация» заняты Ваша жена и дочь. Это как- то влияет на процесс работы?

— Только в одном — мы едем на репетицию вместе в одной машине, но не всегда успеваем собраться вовремя, друг друга ждем и поэтому иногда опаздываем. Это актеры, с которыми я работаю не в первый раз, и мой выбор абсолютно сознателен. Жанр спектакля синтетический, и все его участники должны быть готовы к сложному поиску и склонны к нему. «Провокация» напоминает матрешку. Матрешки похожи, но они все разные, и никогда не знаешь, которая из них последняя. В «Провокации» два акта, не связанные между собой ни сюжетом, ни стилем. Но и в каждом акте стили также сменяют друг друга: от абсурдистского, очень театрального, до совсем реалистического, как в кино. Мы стремимся к тому, чтобы у зрителя возникло ощущение: актеры, что хотят, то и говорят, куда хотят, туда и идут. В этом тоже заключается определенная провокация. На самом же деле все движения расписаны по секундам. На сцене одновременно может быть 8 человек, и без этого они просто сталкивались бы лбами.

— Как Вы считаете, Вы повлияли на формирование актрисы Дарьи Юрской?

— Надеюсь, что да. Потому что если уж я на нее не повлиял, то тогда и ни на кого и вообще зря прожил свою жизнь. Ведь учеников у меня нет. Я никого не учил, как, впрочем, и ее не учил. Но если те, кто со мной работал, будут вспоминать этот период как сформировавший их понимание театра, то я буду очень рад и посчитаю, что какое-то влияние есть.

— И традиционный для нашего еженедельника вопрос: что для Вас понятие досуга?

— Досуг — это отдых. В последнее время не хватает сил ни на что, кроме «пассивного» отдыха: сидения на диване, телевизора, радио, чтения, конечно же. Спорт сейчас, к сожалению, для меня почти недоступен, хотя раньше я очень любил бег, плавание, теннис. Люблю играть в карты. Но чего я не могу совсем в последнее время — это сидеть за праздничным столом. Этот вид досуга был радостью молодых лет, но сейчас мне кажется необыкновенно скучным. Досуг — это дом, покой… Очень немногочисленные друзья. Кот. Ну и литературное творчество, хотя это уже давно не досуг, а работа.