Наталья Каминская. Сергей Юрский.  На пару с Игорем Вацетисом. Из книги: «Вот  тебе и театр. Московская сцена. 2000-е. До и после.» М-ва, изд. АРТ. 2014.

Однажды петербургский критик Марина Дмитревская призналась, что каждый вопрос интервьюера к Юрскому кажется незначительным, ибо «Юрский наше все». И дело даже не в том, что Юрский в сознании нескольких поколений зрителей был прочно замкнут на Пушкина, а в том, что его влияние на сознание тех самых нескольких поколений слишком велико.

 Вот и я признаюсь: Сергей Юрьевич, то, что Вы играли, ставили, говорили, думали и писали, во многом сформировало мою личность. И то, что ныне играете, ставите, думаете, говорите и пишете, по-прежнему интересует. Необходимо. Никак не проходит в суете и том обилии впечатлений, которое приносит профессия. И просто жизнь.

 Однако где природная веселость? Где кураж? Где шутки-каламбуры? 

 Чувство юмора у того, кого догадал черт родиться в России с душой и талантом, все равно, что страховой полис. У Юрского это чувство природное. Не от того ли имеет свойство временами отказывать самым предательским образом?

Избавляться от давления «печального фона нашей жизни» (выражение самого Юрского) путем игры – проверенное занятие.  Творческая сублимация – тоже своего рода игра, но некоторым ее не хватает, и тогда наваливается невыносимая тяжесть бытия. Юрский играет, пишет, периодически ставит, но многовариантность сублимации, видимо, не снимает давления. Неудобная привычка задумываться, переживать обдуманное периодически погружает в пучину философских обобщений, угнетает мощное игровое начало и склоняет к основополагающим высказываниям.  Активная натура требует немедленно что-то предпринять. Издать манифест, разразиться памфлетом, возвестить истину. Редкое по силе актерское естество входит в противоречие с не менее сильным рацио. И тогда начинается оформление живых импульсов в математические выкладки. Юрский с детства любил математику.  Но рассказ «Теорема Ферма» написал не о ней – о жизни. Талантливо написал.

 Квадрат гипотенузы не равен сумме квадратов катетов. Слагаемые дроби не приводят к общему знаменателю. Образ двоится. Один и тот же человек одновременно живет в двух ипостасях. Постоянный, между прочим, мотив в творчестве Юрского. Но в придуманных им самим пьесах и поставленных им самим спектаклях  откровенный мастерский анекдот, ирония и игра все чаще сменяются тяжкой «мхатовской» паузой и прямыми вопросами типа «Что с нами происходит? Мы все больны?».  Баста, господа! Наигрались. Пора задуматься о сути и содрогнуться.

 Но я не хочу! Не хочу играть в увлекательную и умную игру, в конце которой меня ждет разбор ее, так сказать, основной мысли. Я и так поняла, о чем идет речь. Я Вам, Сергей Юрьевич, и так верю.

 Это ведь Вы научили меня видеть смешное в трагическом и трагичное в смешном. Ценить образ и игнорировать указующий перст. Отличать значимое от многозначительного. Это Вы привили мне вкус к отточено театральной форме. Это Ваш Чацкий показался мне, первоклашке, не читавшей Грибоедова, самым сильным, самым красивым, самым одаренным и (что важно) самым веселым человеком. Только окруженным дураками и от того страдающим. Это Ваш Остап Бендер наперекор унылым суждениям, виделся мне азартным и горьким умницей-плутом. Это Ваш Фарятьев разговаривал со мной языком того театра, где ничего не надо было специально объяснять, а тем более – проповедовать. Это в Вашем фильме «Чернов\Chernov» недотепа Костя Шляпин рассказал мне о «печальном фоне нашей жизни» не меньше, чем блестящий режиссер Арнольд в Вашем же исполнении. Это Ваш «Евгений Онегин», и первый, и второй… Короче, я Вам и сейчас верю. А Вы мне уже нет. Вот что обидно.

P.S.  В 1999 году Юрский первым в постсоветское время сыграл в игру под названием «антреприза». Он создал АРТель  АРТистов и поставил «Игроков» Гоголя с блестящими артистами разных московских театров. Эта игра стоила ему одного опасного манифеста о «возрождении  русского психологического театра», нескольких месяцев наслаждения от репетиций, нескольких лет успеха у публики и толстой пачки разгромных рецензий.  Если бы не перенос событий в XXI век и не злосчастный манифест, подобных рецензий не набралось бы и на двойной тетрадный лист. Артисты играли хорошо, хотя и на своих штампах, которых у хороших артистов, к счастью, много. «Осколки психологического театра» сложились в качественное зрелище – не чета нынешней антрепризе. Но привыкшие верить Юрскому и начитавшиеся его воззваний критики ожидали большего. Юрский тоже ждал от них большего.

 У нас теперь тот самый XXI век.  «Игроки» вызывают ностальгический вздох, а в нынешнюю антрепризу совсем не тянет. Глов столько раз обманул Ихарева, да и самого Глова столько раз обманули, и Кругеля повысили в должности, а потом тоже обманули. Аделаида Ивановна основала банк, затем была под следствием. В Крым теперь ездят совсем другие игроки. И интерьеры в нумерах уже не те… евроремонт. Что-то было в этой АРТели бесконечно романтическое!..