Игорь Логвинов. Сергей Юрский: “У каждого из нас есть право на тайну.” — Вечерняя Москва, 20-27 марта 2014

Главным делом своей жизни Сергей Юрский, отмечающий в эти дни свой 79-й день рождения, считает театр. Хотя и в кино он создал немало ярких, колоритных образов. А еще он пишет книги, сочиняет пьесы. И все-таки театр — это главное. За десятилетия работы на лучших сценах Москвы и Питера актер сыграл много самых разных ролей. И всегда его имя в театральной афише было и остается гарантией высокого качества спектакля. Вот и недавняя постановка Юрского в Московском театре Ермоловой—спектакль «Полеты с ангелом. Шагал», в котором он исполняет сразу девять (!) ролей, стала театральной сенсацией.

ЧТО  И  С  КЕМ  МЫ ИГРАЕМ

Сегодня — время антреприз. Для вас есть разница между антрепризным спектаклем и «обычным»?

Для меня нет разницы. Те счастливые времена, когда мы говорили «театр—дом», когда это был громадный коллектив под властью одного человека, как, например, БДТ с Товстоноговым, прошли. Сейчас это просто невозможно. Сегодня театр — и стационарный, и антрепризный — это прежде всего артельный труд. Поэтому все определяет сочетание пьесы и актеров, а вовсе не форма работы.

Зарплаты в стационарных театрах небольшие, но актеры продолжают выходить на сцену. Ради чего?

Ради зрителя, конечно. И благодаря зрителю, потому что без него театр невозможен. Наше дело сродни, я бы сказал, молебствию. Это попытка издать чистый звук. И если это удается — прекрасно, если не удается — значит, ты идешь дальше и пытаешься этого достичь. Во имя этого и работаем. Театр никогда не был хлебным местом. Никогда! Иногда обеспечивал достойную жизнь, но никогда не делал богатым.

А вам не кажется, что зрительский интерес к театральному зрелищу угасает?

У меня нет такого ощущения. Мы много ездим, я вижу и провинцию русскую, и диаспору в самом широком, всемирном смысле слова. Русский зритель сейчас распылился, он существует на всем гигантском пространстве мира. Я объехал весь мир, и везде нас прекрасно принимают. Причем мы же возим не развлекательные вещи. Значит, это серьезная проверка себя: можешь ли ты привлечь внимание зрителя столь сложным репертуаром? И вот эта проверка говорит о том, что театр жив, зритель есть, он никуда не делся. Он немножко всеяден, потому что сегодня потребляет что угодно, но это лучше, если бы он ничего не потреблял. Утешает то, что зритель способен не только прийти в театр (а театр стал дорогим удовольствием), но и готов сотрудничать с актером. То есть мощно реагировать. Сила публики колоссальна.

НАША ПРОФЕССИЯ — ЖЕНСКАЯ

Сергей Юрьевич, у вас театральная семья: жена и дочь — актрисы.

Я очень ценю свою дочь как актрису. А уж про Тенякову и не говорю, это актриса выдающаяся.

Потрясающий у вас дуэт в фильме «Любовь и голуби» — баба Шура и дядя Митя.

Да, это была интересная работа…

—В вашей книге «Кто держит паузу» много интересных замечаний об актерской профессии. Вам не хотелось преподавать, передавать свой опыт молодежи?

Меня соблазняли на это, я попробовал, но почувствовал, что это не мое. Если бы я занялся педагогикой, а думаю, что я был бы честным педагогом, я тогда должен был бросить остальное.

Что вас больше увлекает — режиссура, актерская игра?

Для меня это одно целое. Это разные стороны одной профессии. Но я занимаюсь режиссурой только тогда, когда вижу, чувствую, как это нужно играть. 

Драматургия всегда фокусировалась на отношениях мужчины и женщины.  Как эти отношения развиваются в наши дни? 

 Я полагаю, что так называемая сексуальная революция в ко¬нечном результате женщину унизила. Право на тайну— есть неотъемлемое право человеческого существования. И даже не только человеческого, но любой Божьей твари. У кота есть своя тайна, у собаки есть своя тайна при всей открытости перед своим хозяином. И должна быть своя тайна у артиста. И должна быть своя тайна у женщины. Когда тысячи журналов занимаются открытием тайн, наносится непоправимый урон и артисту, и женщине. Я их соединяю вместе, потому что актерская профессия в какой-то мере женская.

Чем заполняете паузы в работе?

Я очень много читаю. По профессии, не по профессии. Это мое любимое занятие. Во-первых, мое ежедневное чтение, и очень серьезное,я бы сказал, огорошивающее каждый раз чтение, — это Библия. Я выписываю много журналов. Но современная проза, драматургия у меня на виду.

ОСТАП ПРОСТО АРТИСТ

А кто из «Золотого теленка» ближе всех к герою нашего времени?

Подпольный миллионер Корейко. Хотя сейчас нет единого героя, единого взгляда на вещи. И это хорошо. 

Почему? Наше время как будто создано для таких обаятельных жуликов.

Он же не жулик. Его все время путают с кем-то. Жулик там другой — Альхен. Бандит —это Корейко. А Остап-то при чем? У него же есть название—он комбинатор. А что такое комбинатор? Это артист своего дела. Талантливый! Я бы на его месте свалил за границу. Потому что он не имел этого счастья общения со зрителем, а я его имею.

И это общение дает силы работать?

Общение с театральной публикой для меня много значит. Я ее знаю хорошо и вижу перед собой примерно от 80 до ста тысяч человек 1 в год. Лично вижу. Не через  экран, а лично. Это много. И вот глядя на этих людей, слыша этих людей, работая  для них напрямую, я и говорю: народ выживет.