Отрывок из книги «Верните Театр Актеру!», 2018.

Война (Великая Отечественная, 1941-1945) кончилась для меня благополучно: у меня остались живы родители. Когда в сентябре 1941 года мы уезжали из Москвы в эвакуацию, мама накануне опрокинула на ноги бак с кипевшим бельём. Я помню, как в поезде мама сидела, положив ноги на противоположную полку — опустить их она не могла.

В Свердловске (теперь Екатеринбурге) мы недолго жили в гостинице «Большой Урал». Я была уже большая — восьмилетняя девочка — и меня послали в магазин. Около гостиницы, у фонтана, играл маленький светловолосый мальчик, один. Он, наблюдая за рыбками, упал в фонтан, промок и очень расстроился. Я позвала его к нам — «высохнешь и пойдешь к себе!» Но моя мама, увидев его, заплакала, обнимала и целовала этого чужого мальчика! Я помню, что отнеслась к этому достаточно ревниво, а мама всё плакала, смеялась, целовала его и повторяла: «Серёженька, Серёженька». Потом он привёл свою маму, и они уже плакали и смеялись вместе. Оказалось, что начало войны застало мою маму на отдыхе на Кавказе, в местечке Макопсе. Там же отдыхал и этот мальчик с родителями Евгенией Михайловной и Юрием Сергеевичем. Из Макопсе можно было уехать тогда только с московским паспортом, а они были ленинградцами. Маме как-то удалось довезти их с собой до Орла, а дальше их не пропустили, и мама их потеряла. В какой-то момент им удалось связаться, но потом мы опять потерялись, потому что в январе 1942 года мама вернулась в Москву с наркомом черной металлургии Те- восяном в составе группы из восьми человек (он стал очень известен после выхода в свет романа Бека «Назначение»). Меня переправили на Урал к бабушке и маминому брату, который занимался там крекингом нефти.

(Дело в том, что технологический и технический процессы выработки спирта из растительного сырья и бензина из сырой нефти, очень схожи. СССР, в силу повышенных военных потребностей в горючем, очень быстро превращал спиртовые заводы в нефтеперегонные в 1941 году. Это была работа чрезвычайной важности. Мой любимый дядя, Исаак Маркович Кантор, умница и талант, руководил этим процессом, а после войны — всей системой нефтеперегонной промышленности Китая в течение семи лет. И всё это, имея репрессированного брата. Сталин это любил. То же самое он проделал с братьями Вавиловыми. Гениального ученого Николая Ивановича посадил и уморил, а Сергея Ивановича сделал президентом Академии Наук…)

Нашлись мы с вновь потерянной семьёй снова в Москве, в троллейбусе маршрута № 13 по Цветному бульвару, когда отца мальчика Серёжи,

Юрия Сергеевича Юрского назначили художественным руководителем Московского цирка. Наша квартира была разрушена, и я в течение почти двух лет жила у них в служебной квартире в цирке, и мы с Серёжей всё бегали на «конюшню» к зверям.

Эта, почти родственная, дружба, скреплённая в последующей жизни ещё и творческими устремлениями, сохранилась и по сей день. Атмосфера в семье Юрских, несмотря на трудности быта, была лёгкой и удивительно бережной. И всё было озарено светом улыбки и юмора. С тех пор у меня, как и у Серёжи, сохранились любовь и уважение к цирку как искусству без подделок, к работе циркового артиста «на сливочном масле», к точности, остроте и высокой условности.

Великий украинский драматический режиссёр Лесь Курбас, расстрелянный в карельском концлагере «Сандармох» в возрасте 50 лет (1937 г.), отправлял своих студентов-режиссёров драмтеатров на практику в цирк. Восторг и ощущение клоунады, как высшей формы реализма, начисто освободившегося от натурализма.

Тётя Женя и Юрий Сергеевич Юрские, ушедшие в разные годы, но в один день — 8 июля, навсегда остались для меня самыми любимыми и родными людьми. Есть ещё какая-то мистика в этом дне: мой сын, названный Серёжей в честь Юрских, родился 8 июля…

Алла Кигель о своей жизни в эмиграции

Рецензия Юлии Кулагиной на книгу Аллы Кигель «Верните Театру Актера!»