Себастья́н Рамо́н Аларко́н Рами́рес (исп. Sebastián Ramón Alarcón Ramírez) родился 14 января 1949 года в Вальпараисо. В 1968—1969 годах обучался в киношколе при Университете Чили. В 1971 году был за государственный счёт отправлен в Москву, где поступил во Всесоюзный государственный институт кинематографии. После того как в 1973 году в Чили произошёл переворот, решил остаться в СССР. После окончания института работал на студии «Мосфильм». В 1977 году, он совместно с Александром Косаревым снял на «Мосфильме» политический фильм «Ночь над Чили», который удостоился специального приза за режиссёрский дебют на X Московском кинофестивале. Разоблачению диктатуры посвящены и его последующие фильмы «Санта Эсперанса» и «Падение Кондора». В конце 1980-х-начале 1990-х годов, снял ряд советских и российских фильмов. В конце 1990-х годов вернулся на родину, где продолжил заниматься режиссёрской деятельностью, по-прежнему сотрудничал с российским кинематографом. Скончался 30 июня 2019 года в Москве.
Совместные работы:
1982 — Падение кондора. Автор сценария и режиссер — Себастьян Аларкон. Оператор — Михаил Агранович. Сергей Юрский — Диктатор
1984 — Выигрыш одинокого коммерсанта Автор сценария и режиссер — Себастьян Аларкон. Оператор — Михаил Агранович. Сергей Юрский — журналист Людвиг (эпизод)
Сергей Юрский о Себастьяне Аларконе
ВЫИГРЫШИ ОДНОГО ЭМИГРАНТА — Московские новости, декабрь 1988
«История одной бильярдной команды»— самый, пожалуй, советский фильм чилийского режиссера Себастьяна Аларкона из шести снятых им в нашей стране.
Девятнадцать лет в Советском Союзе, учеба у Леонида Кристи и Романа Кармена, наконец, многолетняя мосфильмовская школа сделали Аларкона вполне советским режиссером. Однако, воспитанный в католическом колледже, обожженный чилийской трагедией, он остался коренным латиноамериканцем. Отсюда — специфическая проблематика его фильмов. Отсюда — темперамент, эстетика, мироощущение, не всеми принимаемые, но безусловно выделяющие их из мосфильмовского ряда.
Аларкон — режиссер с двойной нагрузкой. С одной стороны, его характеризует неординарный,«штучный» профессионализм, с другой — мощный заряд гражданственности, не дающий режиссеру
удовлетворяться внутрицеховыми победами. Его адресат — Чили. Лишенный возможности долгие годы выезжать из СССР, он и здесь умудрялся искать — и находить!— чилийские сюжеты, чилийские типажи, чилийские пейзажи. Любовь к отчизне, причастность к ее трагедии заставляют режиссера браться за новый фильм немедленно по окончании предыдущего. И теперь, закончив «Историю одной бильярдной команды», он уже снова готовится к съемкам.
Я назвал этот фильм «самым советским» в его творчестве, имея в виду то, что его тема в немалой степени отражает наши сегодняшние проблемы.
Почти шуточная притча являет нам пережитки тоталитаризма. Жители забытого богом городка создают «альтернативное» режиму тайное общество бильярдистов, совершенно оторванное от какой бы то ни было действительности, и совершенно не замечают абсурдности своей идеи. И все же великодушный режиссер признает за ними право менять мир по воле собственной фантазии.
И как не признать, если именно этим всю свою творческую жизнь занимается сам Себастьян Аларкон.
Сергей ЮРСКИЙ.
Впустили меня обратно в кино. Снялся в двух фильмах. Один – «Падение кондора» – прошел довольно незаметно. Но второй, где мы играем в паре с Наташей – «Любовь и голуби», – прямо можно сказать, всем пришелся по душе.
Совсем другое дело верховные правители. Играл министра идеологии и пропаганды Дживолу (Геббельса) в “Карьере Артуро Уи” Б. Брехта, главного военачальника — заглавную роль в “Кориолане” У. Шекспира. Играл и королей — фантастического Беранже I ( “Король умирает” Э. Ионеско) и реального исторического Генриха Четвертого (“Генрих IV” Шекспира). Побывал в шкуре современного диктатора — Рамона Онофре, прототипом которого был Пиночет (фильм С. Р. Аларкона “Падение кондора”).
Большее или меньшее количество раз я жил в телах этих людей — повелителей, правителей, тиранов. Повторю: я ощущал себя совсем иначе, нежели когда во мне воплощались жертвы, борцы, художники, артисты, рабы, подчиненные. Этих, последних, было в моей жизни больше. Естественно — один диктатор на десятки, сотни и тысячи подданных.
…И вот на закате моих дней (не правда ли, красиво звучит: “на закате”?) в зимний метельный вечер я подъехал на большой машине ЗИС, насквозь миновав многочисленные посты охраны, к “моей” Ближней даче, не снимая тяжелую шинель и фуражку, вошел в гостиную, и дежурный офицер принял под козырек и доложил, что “все в порядке, Иосиф Виссарионович!”
Себастьян Аларкон о себе
-…как вы оказались в СССР?
— О, это давняя уже история. Я родился в Вальпараисо в бедной семье, мои родственники были коммунистами. Вскоре после прихода к власти Альенде они посоветовали мне отдать документы в только что созданный институт дружбы между Чили и Советским Союзом. Надо сказать, что я рос политически безграмотным парнем, понятия не имел, что это за страна такая — СССР, слышал только, что был какой-то Ленин. И, разумеется, я не говорил по-русски. Тем не менее, в числе 30 молодых чилийских ребят я полетел в СССР учиться на инженера. Это был с моей стороны, конечно, абсолютно необдуманный, авантюрный поступок. Но я с упоением бросился в эту неведомую для меня реку.
— Но инженером, как я понимаю, вы так и не стали…
— Эта профессия меня совершенно не интересовала. Когда я оказался в Москве, то первым делом пошел искать ВГИК, поскольку с детства бредил кинематографом и даже успел поучиться в киношколе при Чилийском университете. Меня заставили сначала подучить язык, а через год приняли в мастерскую известного режиссера-документалиста Леонида Кристи. У меня, конечно, были огромные пробелы в образовании, но я старался воспользоваться уникальными возможностями, которые давал ВГИК – в то время, безусловно, лучшая киношкола мира. В 1973 году я оказался на практике у классика документального кино Романа Кармена, который работал на «Мосфильме» над лентами о Латинской Америке. А тут как раз в Сантьяго случился путч, к власти пришел Пиночет. И Кармен, отложив другие замыслы, срочно стал делать фильм о Чили, а меня взял своим помощником, по сути, мальчиком на побегушках.
К Кармену в то время стекалось огромное количество снятой в Сантьяго иностранной хроники, он спешно монтировал из нее фильм. Что-то, естественно, летело в корзину. У меня болела душа по поводу событий на родине, и я стал внимательно рассматривать эти обрезки, узнавая на пленке знакомые улицы, дома. И неожиданно для себя из этих «неликвидов» начал монтировать свой собственный фильм, перемежая чилийскую хронику съемками в Москве.
Показал свою работу Кармену, он сначала удивился, а потом помог завершить мне эту скромную картину, которая, представьте, завоевала Гран-при международного фестиваля документального кино в финском городе Тампере. Потом я получил приз ВКИКовского фестиваля за дипломный фильм «Три Пабло», так что к моменту окончания института я был уже подающим надежды режиссером-документалистом.
Михаил Агранович о работе Юрского с Аларконом
Аларкон позвал меня, я прочитал сценарий (Падение кондора) и сразу ему сказал, что на роль диктатора надо уговаривать Сергея Юрьевича. К чести Себастьяна, надо сказать, что он сразу понял, что это именно так. Да и Серёже эта затея показалась интересной. Я даже не знаю почему. Он как-то запал на это и согласился сниматься.
Всё было хорошо, но они невероятно разные люди по происхождению, по культуре, по прочитанным книгам, у них не было ничего общего, очень мало точек соприкосновения в том, что читали, что видели, в том, что любили. У них никак не складывались отношения, роль создавалась в атмосфере конфликте. А Себастьян — человек такой самолюбивый, темпераментный… Им было трудно. Но тем не менее мы досняли эту картину, и, по-моему, получилось не стыдное кино ни для кого, и для Сергея в том числе.
Себастьян был совсем неглупый человек, и он всё равно позвал Юрского в следующую картину («Выигрыш одинокого коммерсанта»), понимая, что выигрыш от этого шага больший, чем потери.
Сергей Юрский 