Юрий Рост. Юрский. Трио. — «Новая газета», 19 декабря 2014

Моя любовь к актерскому, писательскому и к человеческому дару Сергея Юрьевича Юрского столь велика, что в приступе дружеского восторга я отдал ему все (!) негативы с его изображением. Чего не делал никогда.

Юрий Рост. Неёлова и Раневская — Новая газета, 23 ноября 2012

Сергей Юрский ставил спектакль «Правда хорошо, а счастье лучше» в Театре имени Моссовета. Сам замечательно играл и пел «Запрягу я тройку борзых, темно‑карих лошадей…» не в кабацком стиле, а так, как когда‑то пели. Помогал ему Дима Покровский, создавший лучший ансамбль на родной песни. Фелицату у Юрского репетировала Раневская, и я попросил Сережу походатайствовать, чтобы Фаина Георгиевна, которой было за восемьдесят, пустила меня поснимать карточки. Я многих не успел снять и написать о многих не успел. Ефремов, Леонов, Смоктуновский… Здесь хотелось успеть. Юрский договорился и велел мне звонить. Несколько раз Раневская отказывалась. Но однажды 

сказала: «Вы знаете Неёлову? Берите ее и приходите».  

— Все было совсем не так, ты ничего не помнишь, — сказала Неёлова. — Фаина Георгиевна увидела по телевизору отрывок спектакля «Спешите делать добро», позвонила администратору в театр и попросила мой телефон. «Мы посторонним телефон не даем», — сказал он. Услышав это, я чуть не упала в обморок. Год мы работали в одном Театре имени Моссовета, я ее обожала, но не решалась подойти. Что сказать? Я вас люблю? Глупо. Нахожу телефон и звоню ей извиняться. Слышу запинающийся голос  и замечательные слова в свой адрес. Я была счастлива и пригласила ее на спектакль. 

Юрий Рост. Грим смыт. — Новая Газета, 16 марта 2015

Грим смыт, и обнажилось лицо Сергея Юрьевича Юрского.

Он вошел в жизнь не скоропадающей звездой, но ярким и чистым светом, балующим нас еще и теплом. В нем нет ничего случайного и ничего закономерного. Дар велик и исключителен: создавать всякий раз то, чего не было, и искренне удивляться, что его поняли и любят.

Он очень серьезный человек — этот Сергей Юрьевич Юрский, образованный и тонкий. В нем постоянно происходит тщательно скрываемая и вполне драматическая жизнь, которая доходит до нас какими-то квантами (порциями, иначе говоря), которые нам отпускает мастер с известной мерой скупости, продиктованной талантом, достоинством и вкусом.