Текст опубликован Петербургским театральным журналом №1 (71)2013 в статье МАРИНА КОРЖЕЛЬ  «НАША МАЛЕНЬКАЯ ЖИЗНЬ. Памяти Натальи Крымовой»

(ОТРЫВОК)

Одним из близких ей актеров всегда был Сергей Юрский. К его 60-летию она подготовила юбилейную передачу. 

ИЗ РАДИОПЕРЕДАЧИ. РАДИОСТАНЦИЯ «ГОЛОС РОССИИ». 1995 ГОД 

…В БДТ у Юрского строилась очень мощная актерская биография. Скажу об одной его роли, которой он всех нас пленил в свое время, — профессор Полежаев в спектакле «Беспокойная старость». В какой-то степени это был пик его актерской работы в БДТ. Казалось, что после фильма «Депутат Балтики», где эту роль играл знаменитый Черкасов, уже ничего нового сделать нельзя. Однако Товстоногов ушел от политической конъюнктуры, свойственной фильму, а Юрский в этой роли сыграл совершенно другую тему. И столь мощно ее играл, что все туда укладывалось, независимо от качества драматургического материала. Можно так сформулировать: уход, конец жизни очень крупно мыслящего человека, ученого, который делу своему отдал все. И так случилось, что в последний момент его жизни весь быт перевернулся. Юрский, кстати, играл полное равнодушие к этой бытовой стороне жизни. Он жил другим. Он жил на последнем дыхании, понимал, что оставляет то дело, которому он служил, в жутких условиях. В стране, где произошла революция. По существу, он прощался со всем тем, чему посвятил жизнь. 

В этом спектакле Юрскому очень удался невероятный сценический возрастной скачок, после чего он успешно сыграл целый ряд «стариков». Но наступил момент, когда он покинул город Петербург. По разным причинам. Скажем так, под напором времени, чтобы не погружаться в другие проблемы. Впрочем, одно замечание на эту тему могу сделать. Мы должны были снимать фильм о творчестве А. С. Пушкина. И в нем Юрский должен был читать «Маленькие трагедии». Он искал «натуру» и нашел Дом ученых. Замечательная архитектура пушкинского времени, можно хорошо снять отдельные эпизоды. Пришли. И съемочную группу не пустили. Почему? Потому что есть указание «сверху». Какое? Актер такой национальности не может играть Пушкина — русского поэта!!! 

Удалось совершенно случайно тогда победить эту ситуацию. И тем, как мы сделали тогда этот фильм, я горжусь, работа Юрского там просто превосходна. Был момент, когда у него не было актерской работы, и он ушел в режиссуру. Товстоногов тогда дал ему такую возможность. Юрский поставил «Мольера» и сыграл его, а лучшим его спектаклем стали «Фантазии Фарятьева». Юрский заряжен «воздухом свободы», который не совпадал с конъюнктурой времени. 

Конечно, переезд в Москву был вынужденным. Это ясно. И не расплатиться за потерю такого авторитета, как Товстоногов, Юрский не мог. Это тоже естественно. Связь режиссера и актера образуют кровеносные сосуды судьбы. И в Москве было тоже очень не просто. Ефремов говорил ему: «Не разрешают брать тебя в театр» (во МХАТ). Театру Моссовета как-то удалось взять его и Наталью Тенякову. Так они оказались в труппе. Потом Тенякова перешла во МХАТ, а Юрский остался в театре Моссовета. 

И тут возникает очень деликатная тема: а где его режиссер? И кто из режиссеров с ним работает? И дело не в том, что у нас нет «масштабных» режиссеров, а в том, что вот эта очень сложная «кровеносная система», которая составляет личность актера, подверглась в актерской судьбе данного человека такому оперативному вмешательству, что ее идеальное переналаживание — вопрос очень сложный. И до сих пор сложный. Я думаю, что Юрский не найдет для себя идеального режиссера. Потому что этим режиссером должен быть человек, которому бы он поверил. Так все сложилось, что он стал более всего верить самому себе. И состоянию независимости — внутренней, в котором он сейчас постоянно находится. 

С переездом в Москву очень укрепилась та часть его творчества, которая имеет отношение к его полной независимости, то есть его концертная деятельность. Я имею в виду то, что сам Юрский не любит называть «театром одного актера», но является в этом смысле уникальным. Был им и остается. Он вышел на концертные подмостки с таким мощным по тем годам репертуаром, прежде всего пушкинским, и столько нам всего там пооткрывал… Его свобода вот в этом самочувствии — когда он один на сцене. Это замечательная тема для исследования и замечательное явление нашей культуры. Его уникальная способность особой акцентировки поэзии, не нарушающей ритма стиха, но обостряющей и делающей живым смысл поэзии, — тут я никого не могу с ним сравнить. 

Его концертный репертуар — не чтецкий, это — актерский репертуар. Он замечателен по разнообразию: Пушкин, Мопассан, Бабель, Чехов, Шукшин, Булгаков, Жванецкий, Есенин, Бродский, Блок. И каждый раз — обязательно открытие. Новизна взгляда. Он читает (играет на сцене) Бабеля, например. И вдруг — трагический и комический смысл, стилистика Бабеля — ярко, крупно перед нами. До этого никто это со сцены не делал. Аудитория потрясена. Когда-то Юрский сыграл на французском языке пьесу «Король умирает». Недавно осуществил постановку пьесы Ионеско «Стулья». Он сам ее перевел. Надо сказать, что он очень любит и чувствует языковую структуру французского языка. Может быть, именно это дало ему возможность перебросить для себя в этом спектакле какой-то мостик к нашей классике. Его работа в «Стульях» — одна из лучших его работ. И эту свою свободную самостоятельную линию он ведет давно. 

В театре Моссовета он поставил спектакль по Островскому «Не было ни гроша — да вдруг алтын». В нем очень видно, как Юрский талантливо держит в руках всю актерскую компанию, и держит крепко. Спокойно, уверенно ведет за собой актеров. Он понимает, скажем, что в спектакле не уйдешь от языка старой Москвы, и использует не нарочито стилизованную речь, а прекрасный старомосковский язык. Ошеломленность героев от всего случившегося с ними и сильная заинтересованность в деньгах — основная тема спектакля. Она проведена режиссером очень отчетливо. Но это спектакль не про деньги. А про то, что у каждого своя судьба. Но это различие человеческих судеб все время как бы вращается вокруг денег. 

У Островского это было 150 лет назад, а у Юрского на сцене это как будто в современной Москве при полном отсутствии какого бы то ни было «осовременивания». <…> 

У Сергея Юрского непростая актерская судьба. Она таит в себе и свой драматизм, и свое особое ощущение независимости и свободы. И что мне особенно дорого в нем — это его гражданское чувство. Таков Юрский сегодня: это интеллект, точное ощущение времени, определенность внутренних сил. Он говорит: «Театр как бизнес — это не мой театр. И это театр вредный. Пусть я буду консерватором, но мне нужна художественность и жизнь человеческого духа как первооснова в театре».