Мария СЕДЫХ .  Шулера в жизни и на подмостках. — Метро, 21 ноября 1997

От сезона к сезону московские театральные подмостки заполняются игроками, удачливыми и неудачливыми, честными и шулерами.

Вслед за гоголевскими «Игроками» появились два «Маскарада», Германн из пушкинской «Пиковой дамы» поет сразу на нескольких оперных сценах, а на вахтанговской говорит прозой. Малый театр воскресил Кречинского, а Ленком — Алексея из «Игрока» Достоевского. Анатолий Васильев привозит учеников европейской школы мастеров и показывает с ними этюды на ту же тему — «Игрок»…

Мгновенное появление и исчезновение «фантастического богатства», связь «быстрых денег» с удачливой игрой или аферой находит живой отклик в зрительских сердцах. Впрочем, и на сцене без «передергивания» не обходится. Туз всегда готов обернуться пиковой дамой, подмигнуть и не раскрыть ни одной тайны.

Эру сценических игроков открыл Сергей Юрский. Свой спектакль он не случайно назвал «Игроки-XXI», тем самым как бы указывая, что у темы не только богатое прошлое, но, по его мнению, и большое будущее.

—             Сергей Юрьевич, вы тоже на вопрос: «Что наша жизнь?» ответили бы с восклицательным знаком — «Игра!»?

—            Игра безусловно часть человеческого существования. Но жизнь все же, по-моему, не игра. Слово это в русском языке чрезвычайно многозначно. Актер ведь тоже играет, но с азартной игрой это ничего общего не имеет.

—            Что же такое личность игрока, что ею движет?

—            Прежде всего стремление «попытать судьбу», и мне это человеческое стремление очень понятно. Игрок пестует свой эгоизм, и, на первый взгляд, это плохо. Но можно посмотреть иначе. Отделение себя от всех, стремление добиться личного успеха — кирпичик в строительстве личности. Игра затрагивает самые глубинные сферы сознания и подсознания. Попытать себя в игре — это значит, проверить, счастливчик ли ты. Избежав опасности проигрыша, человек ласкает себя мыслью: «Вот какой я ловкий, умный, находчивый. Меня Бог любит!».

—            А почему же все любят повторять другую присказку: «Не везет в карты, повезет в любви»?

—            Это очень понятно. Удачливый игрок ни на что, кроме игры, не способен. Можно играть с судьбой как бы с разным знаком. Например, Достоевский,  Маяковский были неудачливыми игроками, но играть продолжали. Возможно, именно ради такого утешения: повезет в любви, повезет в чем-то другом…

—            Игра и обман всегда идут рука об руку?

—            Конечно. В книге «Игра и игроки в русской литературе» самый большой раздел посвящен шулерам. Если два туза в прикупе выпадают редко, значит, начинается работа ума, рук, связей, чтобы искусственно добыть и два туза, и любовь Бога в придачу. Гоголь гениально соединил в своих персонажах страсть к игре как таковой и страсть к ее конечному результату. Гоголевские герои мечутся между этими двумя страстями.

—            А вы — игрок?

—            Когда-то это увлечение занимало у меня массу времени. Я люблю играть, люблю смотреть, как играют, люблю выигрывать. Но… По духу мне близки «Записки маркёра» Толстого, остро чувствовавшего опустошающую силу игры.

Говорят, князь Талейран сказал кому-то, кто хвастался, будто никогда не брал в руки карты: «Вы готовите себе печальную старость». Если формула Талейрана  справедлива, то наш театр, которому постоянно предрекают близкую смерть, хочет провести свою старость весело.