Ученик чародея: Книга об Эрасте Гарине / Сост., подгот. текст., коммент. А. Ю. Хржановского. М.: Издательский дом «Искусство», 2004. 383 с.

  Однажды после спектакля «Горе от ума» в БДТ Гарин распахнул дверь нашей гримерной: — Хвалить не буду. Но мне понравилось… Интересно, черт вас возьми. Качалов играл в Чацком Грибоедова, мне Мейерхольд сказал, что в Чацком надо играть Кюхлю, и я сыграл Кюхлю. У вас, по-моему, еще не все получается, но я понял, что вы хотите: вы Пушкина играете в Чацком. Интересно, что еще тут откроется, но ведь ясно же — откроется. Черт возьми, до чего же это интересно!..

А вот не знаю — сгодился бы Эраст Гарин для современного кинематографа? Что-то не могу его себе представить ни в многосерийке, даже на историческую тему, ни тем более в злободневном фильме. Сейчас требуется достоверная фактура — как в жизни (якобы достоверная, потому что достоверность тоже становится киноштампом). Сейчас требуется как бы репортажный стиль, даже если играют костюмную вещь, даже если Шекспира. А Гарин нес образ. Он не мог выйти на сцену или войти в кадр «пешком». Не мог сказать фразу «как написано». Артист на то и артист, чтобы сотворить из себя другого человека. Его жест, его взгляд, его речь. Раньше ценилась особенность. Теперь — обыденность. Я не к тому, что «эх, были времена!». Я только к тому, что Гарин не забывается. Новый стиль отодвинул его в сказки, и только.

Но Гарин не забывается. Не только как прошлое. Но как неисчезающее, как нечто, что составляет первооснову актерского искусства. Да, конечно, — органика, но яркая, да — убедительность, но с фантазией, с выдумкой, да — автор написал смешной текст, но еще и сам персонаж должен быть создан как смешной. Артист творит. Артист не просто человек среди людей, а мастер, искусник, особый умелец. В его воплощении жизнь предстает выпуклой, особо впечатляющей, окрашенной талантом. Реальность сгущается, уплотняется в невероятность искусства, и в этом сверкающем сгустке мы глубже и заново познаем все ту же реальность. Вот путь одной из линий нашей литературы — Гоголь, Достоевский, Булгаков… Вот путь одной из линий нашего театра — тут много имен, и среди самых первых незабываемые Раневская, Гарин… Внутри такого подхода всегда лежит высокая культура, глубокий интеллект, психологическая зоркость (это атрибуты содержания) и еще — великое, почти забытое качество актера — чувство формы. Без всего этого нет развития. Это еще вспомнится не раз. Еще понадобится — как школа, как перспектива, как суть. Потому и не забудется это странное неординарное сочетание звуков его имени, красивое и ритмичное, — ЭРАСТ ГАРИН.