Год 2000. Осень

• Спотыкач №1
• Бабье лето.
• Следующий
• Наягра-фоллс
• Бархатный сезон

Спотыкач №1

Давно известно — есть всего лишь три надежных способа обратить на себя внимание окружающих:

• 1.Облагодетельствовать человечество великим открытием.
• 2.Сшить себе пиджак в крупную клетку и брюки в горизонтальную полоску.
• 3.Выиграть Джек Кот в «Русское лото».

Это способы безотказные, но осуществить их не очень просто. Пожалуй даже — очень непросто. Особенно № 2 требует и больших усилий, и больших денежных вложений.

Для интересующихся, как себя лучше преподать, могу рекомендовать еще один способ, доступный практически каждому. В данном случае от желающего требуется всего лишь одно качество — упрямство.

Приведу яркий пример: известный драматург А. Стриндберг (эго теперь — известный, а в начале своей карьеры абсолютно незаметный  господин) писал пьесу за пьесой, но в смысле славы результат был довольно мизерный. Тогда упрямый швед (а Стриндберг был шведом, и вряд ли кто будет это отрицать) придумал вот что: он стал вставать утром в одно и то же время, РОВНО в семь ноль-ноль, выходил из дома, шел ВСЕГДА одним и тем же маршрутом по улицам прекрасного города Стокгольма, входил в ОДНО И ТО ЖЕ кафе, садился за ОДИН И ТОТ ЖЕ СТОЛИК и РОВНО в восемь выпивал чашку кофе. Это повторялось день за днем в течение многих лет. Сперва на это никто не обращал внимания — мало ли людей идет по улице, а потом пьет кофе?! Но со временем упрямство дало плоды. Утренняя его пунктуальность настолько намозолила глаза, что люди стали говорить друг другу: «Ты смотри, что делается! Опять он идет! Вот увидишь, сейчас будет пить кофе!» Говорили они это, разумеется, по-шведски, но я даю этот текст в переводе на русский язык, чтобы вы меня лучше поняли.

Короче говоря, дело пошло! Люди стали думать, а не сходить ли, может, в театр, не поглядеть ли, чего такое пишет этот любитель восьмичасового кофе, не желающий менять ни одной пяди в своем излюбленном маршруте по городу. И началось!

Отсюда простой вывод — делай чего попало, но ДОЛГО и ОДИНАКОВО. Заметят! И оценят!

Поверьте, это касается и политиков, и художников — живописцев и телевизионных ведущих. Я сам испробовал этот прием, в чем и хочу вам откровенно признаться. С самого первого появления «Новой газеты» я обратил на нее внимание. Помню, подумал еще: «И газета новая, и называется — “НОВАЯ ГАЗЕТА”, это ж надо, какое совпадение!» Взял да и купил! А потом даже подписался. И стал я на нее подписываться, значит, с самого ее основания и вот — до сей поры. Раз за разом! И что бы вы думали? Заметили! Вот, думают, упрямец!

И предлагает мне газета РЕГУЛЯРНО давать в номер КОЛОНКУ. Я крепко задумался. А потом быстро ответил: «Да!» Поймите меня правильно: предложи они мне КОЛОННУ — большую то есть подпорку, на которую опереться, налечь всей тяжестью можно, — я бы отказался. Не потяну, только зря людей обнадежу. А вот КОЛОНКА — может, и ничего. Я так понял, что это, так сказать, слегка поддержать в частном порядке соседской взаимопомощи. Что-то расскажу, что-то посоветую или там просигнализирую об опасности — может, кому и на пользу пойдет?

Название КОЛОНКЕ решил я дать — «СПОТЫКАЧ». Люди, кто постарше, это слово помнят. Это был такой неплохой спиртной напиток, вроде горькой настойки, в былые времена. Но речь не о спиртном напитке, вовсе нет. Речь о слове «СПОТЫКАТЬСЯ». Хорошее, согласитесь, слово.

Я ведь с чего начал — делай одно и то же, ходи одной дорогой… да? Но ведь замыслишь по- одному, а выйдет-то по-другому. Так ведь в жизни? Все разметишь, предусмотришь, распланируешь, а жизнь — она выкинет чего-нибудь прямо под ноги, и обязательно… споткнешься. Ну, обернешься и крикнешь идущим сзади: внимание, дескать, тут возвышение или, допустим, яма! Не споткнуться бы, а то уже многие ноги переломали!

Вот этот человек, который споткнулся ногой, или глазом, или душой, он и будет у нас СПОТЫКАЧ. От его имени я и попробую вести эту КОЛОНКУ. Будет вам любопытно — продолжим. А нет — так пойдем каждый своей дорогой. И будем каждый по-своему спотыкаться об жизнь.

17 сентября 2000 г.

Бабье лето.

Красивое время. Вера, Надежда, Любовь, как говорится.

Недавно казалось — все! конец! Дожди пошли, небо серое, солнце, как село, так уж его не поднять нипочем. И холодно! Согреться не успевали — на тебе! — снова заморозки. Походки у людей какие-то унылые — голова опущена, плечи подняты, ноги шаркают. А тут еще слух пошел, что свободу слова вот-вот отменят. Нервничают люди. За годы свободы много, конечно, намололи языком, но хотелось еще кое-что высказать. Прямо, в лоб, невзирая на лица! И касательно того, что, кто с собаками гуляет, должны сами за собой кал убирать, а то получается, что ступить некуда, и относительно депутатской неприкосновенности, и банковская система в смысле полного дефолта, и все еще задержки пенсий на фоне давления на страну магнатов Международного валютного фонда, не желающих ни хрена в нас инвестировать. И так далее. И тому подобное. Есть о чем поговорить. А если отменят свободу слова, то, сами понимаете, все! Молчок! Только и останется, покачиваясь в метро в толпе, пристроить на чужую спину книжонку в яркой обложке и читать: «Выстрелы прозвучали ровно в 21 час 32 минуты. Витя Клест, который был на той улице, на которой вся братва, которая не знала, что капитан, который заказал того, который лежал теперь в луже…»

Короче говоря, лист с деревьев полетел, и в душе все признаки осени.

И вдруг откуда что взялось?! — солнышко греет, кошки на подоконниках жмурятся, купола сверкают, звон колокольный слышен. Благодать — бабье лето! Только в квартирах холодно. Ну да ведь не квартирой единой жив человек! Хочешь тепла — иди на улицу, грейся. А в квартире свитерок надень, а поверх пальтецо, носки шерстяные… и сиди себе, как барин, возле электрообогревателя и гляди по телеку «Что? Где? Когда?» — чего там старуха из деревни Запателово Тоннинского района спрашивает про три противоречия в заклинаниях афинских жрецов. Олимпиада мелькнула, как райская птица заморская. Телеведущие из отпусков вернулись, Дума опять собиралась всей компахой, схватила быка за рога и пошла дурака валять — тоже не скучно!

Совсем другая жизнь — бабье лето!

И запретами, оказывается, грозятся не свободе нашего слова, чтоб мы, к примеру, в метро помалкивали, а речь идет о газетах, холдингах, масс-медиа, процентах акций. Из всех этих слов, честно говоря, понятно одно только слово — газета. А «холдинг» — это… короче говоря, непростое слово. Особые мозги нужны, чтобы разобраться. Читаю, например, сообщение в прессе: кто-то кому-то ЗАДОЛЖАЛ (!) ДВЕСТИ МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ! Непонятно. Не в том дело, кто прав, кто виноват, а просто непонятно, как это может выглядеть — ДВЕСТИ МИЛЛИОНОВ ДОЛЛАРОВ! В виде чего? Это колонна грузовиков с пачками денег на борту? Или пароход такой? И как это он так ЗАДОЛЖАЛ такую сумму? Прикидываешь на свою жизнь, примеряешь ситуацию — не получается. Это что-то высокое, недоступное пониманию. Пусть сами разбираются.

Наслаждайся бабьим летом, лови последние крохи тепла и не лезь в чужие дела! Вот мой совет и доброе пожелание. А то…вот недавно еду я, случилось, на автомобиле в районе Центрального парка имени Культуры и Отдыха. Яркий день —мертвая пробка, конечно, на дороге. Движемся еле-еле. И вот гляжу издали и вижу что-то странное впереди. Стоят на тумбах на тротуаре какие-то фигуры. Кровавого цвета. Вроде люди, а вроде вовсе и не люди. Стоят такие статуи, но кажется мне, что они слегка шевелятся — они так легонько верхними конечностями помахивают. Короче говоря, по причине автомобильного дыма, гари, а также солнечного марева и неважного собственного зрения наблюдаю я что-то тревожное и даже пугающее. Выскакиваю из машины  и бегу справиться, что случилось.

И что бы вы думали? Так и есть! Стоят на тумбах нехорошего розового цвета, вроде как в ободранной коже. Волк, Лиса, Медведь, дальше еще кто-то, может соболя, еноты, бобры, но до них я еще не добежал. И машут, машут они зазывно лапами. А кругом народ идет по своим делам. Торопится народ и не обращает на несчастных зверей никакого внимания. Я кричу: «Что это? Посмотрите! Люди! Эго, наверное, звери хотят обратить ваше внимание на бедственное свое положение!»

А мне один прохожий объясняет: «Чего вы развопились? Это реклама! Реклама мехового магазина, который за углом. И звери приглашают клиентов заходить и покупать изделия из их шкур. Успокойтесь и перестаньте сеять панику». Я подбегаю к Лисе и смутно сквозь ее разинутую пасть различаю вроде человеческое женское лицо.

Тут начинаю я понимать, что происходит. Но волнение мое не утихает. Я кричу: «Я думал издали, что это унижение животных, но теперь вижу, что это унижение людей. Как же надели на них эти ужасные костюмы и заставили бесконечно торчать на солнце, делая глупые жесты? Глупые, потому что кто же клюнет на такую рекламу? Люди бегом прочь побегут от такого магазина». А мне в спину вдруг довольно явственно говорит Волк: «А ну отойди отсюда! Не мешай работать!» И . Лиса всхлипывает: «Где я еще сто рублей заработаю? Вот скажите — где?» А издали Медведь. «Я ему шею сверну, если не сгинет сей момент».

Я, конечно, маленько отступил, а вот осведомленный прохожий говорит: «Люди очень довольны. Все в порядке. Все по личной договоренности. Вы просто не разобрались».

Туг и машина моя подъезжает в общем потоке на малой скорости. Я сел на свое место, и поехали мы дальше — к енотам и соболям. И я подумал: может, действительно одни с другими уже кое-как договорились, притерлись? А я лезу, вмешиваюсь. Зря, потому что без результата.

А рассказал я вам этот эпизод, чтобы опытом поделиться. Идете куда-нибудь — идите, едете — езжайте. А глазеть по сторонам нечего.

Следующий

Так как-то получается, что большинство моих знакомых всё свободное время лечатся. Я и сам не дурак в выходной день в одну-другую поликлинику наведаться, по аптекам пробежаться. А главное — поговорить, узнать, поахать, поохать, самому кой-чего рассказать. Масса интересного в человеческом организме.

По молодости лет не замечаешь — ну, руки- ноги, голова, живот… чего еще? Ну, еще, может быть, пара органов обращают на себя внимание. И всё. То есть о себе самом имеешь весьма поверхностное представление. Потом уже, со временем, путем сравнения себя с героями экрана или со спортсменами ахнешь от неожиданности: «Батюшки мои, а где же мускулы? И что это за походка? И чего это глаза так бегают, что я даже на собственном изображении в зеркале остановить их не могу?» Тут и начинаешь замечать, что голова не просто круглая, а состоит из разных частей. И части эти у тебя одна к другой не совсем точно пригнаны. Одно больше, чем надо, другое меньше. Что, думаешь, за черт такой?! Другие вокруг люди как люди, хохочут, волосами встряхивают, обжимаются… ручку как-то так свободно вскидывают — пока, дескать, может, еще увидимся! А ты, прямо, как дурак какой! Прямо обидно.

Ну, начинаешь следить. И за собой, и за другими. Нарочно на улице и в общественном транспорте вглядываешься — что за народ вокруг и почему ты не такой, как все? Впечатление, надо сознаться, сильно зависит от твоего настроения. Девушки (все!) и женщины (почти все!) обычно нравятся — это не зависит от настроения. А мужчины… иногда глядишь — этот сильный, здоровый, другой весь такой ровный и глаз горит, очень смелый, наверное, третий, может, и кривой и хилый, но тоже какой-то… самостоятельный. Думаешь — а я-то чего же как отстал? А в другой раз… в метро где-нибудь оглядишься: «Господи, одни уроды! Откуда это и куда они едут? Кому они такие нужны?» Очень, прямо скажу, субъективные впечатления. Реальную картину не отражают.

Короче говоря, начинаешь себя ВЫРАВНИВАТЬ. И именно в это время отдельные органы, работавшие до этого бесперебойно, начинают подавать голоса и тем обращают на себя внимание. То зубы заболят, то горло. То изнутри какие-то неувязки проявляются. А то и вообще что-нибудь не совсем приличное создает тревогу и дискомфорт. Поэты прошлого, конечно, не раз подчеркивали, что тело человеческое есть божественный инструмент и орган со многими трубами и клапанами. Так-то оно так, но только мой орган какой-то на редкость разбалансированный. Как трудно на нем сыграть внятную мелодию.

И тут открывает тебе свои бескрайние объятия МЕДИЦИНА. Сила медицины прежде всего в том, что она развивается и размножается со скоростью, превышающей любые другие организмы. Я, признаюсь, человек уже не молодой. Мне удалось, благодаря довольно давнему рождению, застать то время, когда врачей-то было всего-навсего — хирург, который режет, терапевт, который пишет, детский, который слушает трубкой и щупает гланды, и еще женский, который меня не касался. И только! А теперь!!! На каждый орган нашего тела не только специальный врач, но больница специальная. Или ЦЕНТР. Центры эти расположены обычно на окраинах (замечаете противоречие?). Причем на разных окраинах. Кому повезло, кто возможность имеет попасть в тот и в этот Центр, становится каким-то немыслимым гигантом — его легкие в виде рентгеновского снимка пребывают километрах в двадцати от его анализа мочи. Сосуды отдельно, желудок отдельно. О ногах и зубах, естественно, и говорить не будем! Лестно! Грандиозно и лестно! Какие дворцы строит МЕДИЦИНА! Какие мраморные всходы! Аппараты, компьютеры, приборы, белые халаты, зеленые пижамы.

А люди, одетые в эти халаты! Ведь по большей части — герои, подвижники, спасители! Без преувеличения и без малейшей насмешки — гении каждый в своей области! За нежность, за умелость, за внимание — искренний низкий поклон от меня — профессионального пациента — и от всех других подобных. МЕДИЦИНА хороша, даже прекрасна.

Но мы какие-то гнилые. Латают нас, латают, а мы… эх, говорить-то не хочется! Если нет больше сил бегать по Центрам, да господи! — телевизор включи, там же ясно говорят и показывают: вот человека скрючило от недуга, и вид хуже некуда, и микробы внутри него хулиганят и распоряжаются, как хотят (все это видно наглядно!). Но спокойно, скрюченный человек! Смотри сюда — в этой банке твое спасение. Купи, прими и… распрямился скрюченный, зубы сверкнули, перхоть сошла, расцеловал жену и сел обедать, а микробы за голову схватились — каюк микробам. Бегом в аптеку — вот она банка за чистым стеклом. Хорошо видно — и банку, и цену в четыре знака. Эх, куда ни шло, была не была!

Хороши капсулы, а не берут! Видать, сильно запущен организм. Нет, опять придется по Центрам помотаться.

Лекарств — море! Какие названия — весь латинский и греческий язык выучить можно, а заодно и таблицу Менделеева. Уже и русские корни мелькнули — что-то вроде «Бескашлин», «Недоспал», «Дристал». Это маленько понятнее, но почему-то доверия меньше.

Спросите, как же быть? Как подсобрать себя хоть маленько? Да ВЕРИТЬ! Верить надо, что твое лекарство лучшее, и всем говорить — помогает! Ничего не остается.

Вот было, жили мы в санатории «Красное солнышко». Ну, естественно, питание, воздушные ванны, танцы по вечерам. И является раз в вестибюле милая женщина. А перед ней на длинном столе разложены пакетики, по пять штук стопочками. И надписи — «Гастрит», «Печень», «Общая слабость» и так далее. Мы с соседом по комнате и спрашиваем: «Помогает?» — «Как рукой снимает, — говорит милая женщина. — И забот никаких: по одной горошинке из каждого пакетика утром и вечером». — «А цена?» — «Цена всем одинаковая — двести пятьдесят рублей. Недорого». «Так и болезней немало», — кряхтим мы с соседом. «А от поджелудочной есть?» — спрашивает сосед. «Завтра принесу», — говорит милая женщина.

«Ладно! — говорит сосед. — Беру “Общую слабость”, “Боль в спине” и завтра “Поджелудочную”, хрен с ними, с деньгами, меньше пить буду — тоже польза». Ну, и я набрал кое-чего.

Разложили мы наши пакетики на подоконнике и глотаем себе по одной горошине из каждого. Аккуратно глотаем — милая женщина пре-

дупредила: раз пропустишь, считай, все сначала надо начинать. А чего нам не глотать — они сладенькие, не обременяют. И чувствуем оба — помогает! Просто с каждым днем лучшеет. Только раз уснул я после обеда, а сосед загорать ушел. И снится мне сон, что много зайцев стучат в маленькие барабаны. Просыпаюсь — ай! Не зайцы, а голуби на подоконнике распотрошили все наши пакетики и клюют, заразы, лекарство и еще всё просыпали и перепутали. «Кыш! — кричу я. — Кыш, сволочи!» Улетели, а толку-то? Все засыпано шариками, и где какой, не понять. У меня чувство вины — проспал, окно не закрыл, соседа подвел — где тут теперь его «Общая слабость»? Ну и (грех, конечно!) решил я не признаваться. Рассовал как попало по конвертикам и сложил стопочками. Сосед пришел — бодрый, напевает что-то. «А ведь действует! — говорит. — Вот, прямо, чувствую улучшения!» Еще дней десять мы там жили. Я уж для виду только шарики глотал — то ли это «Печень», то ли еще что — неизвестно. Ну и толку не было — потому что ВЕРУ я потерял. А сосед — тот здоровел с каждым днем. «Эх, — говорит, — кабы я знал, какая сила в шариках, я бы у нее и “Давление” взял, и “Простату” для тестя, жаль закрылся ее ларек».

Вот так, господа! В данный момент описываю я вам свои соображения, сидя в очереди снова в одном окраинном «Центре». Смотрят всех внимательно, поэтому очередь двигаетсямедленно. Но когда уже совсем надежду теряешь, открывается дверь, выходит, пошатываясь, счастливец, уже все получивший, а над дверью загорается лампочка —

«СЛЕДУЮЩИЙ».

Наягра-фоллс

Если кто читал Священное Писание, обратил, конечно, внимание на указание Апостола Павла: «И не сообразуйтесь с веком сим, но преобразуйтесь обновлением ума вашего». Я прямо ахнул, когда прочел это. Ведь действительно, своим умом надо жить, а не подлаживаться к тем и этим. Все равно толку не будет. И хотя Апостол говорил, видимо, об обстановке в своем веке, то есть, сами понимаете, в самом первом веке нашего летоисчисления, но и теперь, через две тысячи лет, слова его звучат замечательно современно. Это прямо как лозунг, как девиз и как настоятельное приглашение к немедленному исполнению: «ПРЕОБРАЗУЙТЕСЬ ОБНОВЛЕНИЕМ УМА ВАШЕГО!»

Правда, для претворения в жизнь этого указания надо иметь, во- i/ервых, ум, а во-вторых, какую-либо новую мысль в этом уме. Задача непростая. Требует напряженных усилий. Но часть первую меткого замечания Павла выполнить можно и нужно прямо-таки немедленно: «НЕ СООБРАЗУЙТЕСЬ С ВЕКОМ СИМ!» То есть не верьте призывам средств массовой информации, а то совсем с ума свихнетесь, и никакого обновления ждать уже не придется.

Я не буду касаться международных дел, высокой политики и тех, если можно так выразиться, КУНСТШТЮКОВ, или, смелее сказать, АРТЕФАКТОВ, которыми поражают воображение со страниц многочисленных изданий ярчайшие звезды (не побоюсь этого слова — ЭТУАЛИ) нашего ИСТЕБЛИШМЕНТА, культуры, а также эстрады. Не подумайте плохого — я сознательно употребляю эти непростые слова. Я специально выписал их из Краткого Словаря Иностранных Слов в целях расширения своего и вашего, уважаемые читатели, кругозора. Если уж решили как-то обновлять ум, то с чего-то начинать надо.

А с другой стороны, это маленькая месть. В современных МАСС — МЕДИА (это я нарочно, нарочно!) иногда даже слова понимаешь, а о чем идет речь — ну абсолютно не схватываешь. Я вам пример приведу. То есть попросту выпишу цитату. Вот она: «Весна пробуждает у кого что. У нашей незабвенной Марги Пушкиной (она же Фенёк Обломова) случилось обострение мочекаменной болезни. В том смысле, что “моче” — производная от популярного нынче в политкорректном лексиконе слова “мочить”, а камень, точнее — камни, во множественном числе, по-английски звучат “rocks”. От “рокса” до “рока” рукой подать… Тетя же Марга всегда быладевушкой роковой. К тому же совсем не прочь пометать каменьями в чужие огороды».

У этой газеты, откуда цитата, тираж два с половиной МИЛЛИОНА экземпляров в день. Стало быть, два с половиной МИЛЛИОНА человек этот отрывочек поняли, а я ни бум-бум. Можно, конечно, сказать, что надо, дескать, обновлять мозги, как учит Апостол Павел, но я предпочту, по его же совету, «не сообразовываться».

А бывает иначе — слова простые и понятные, а действия, к которым они призывают, прямо-таки космически невыполнимые. Вот Общество Охраны Прав Потребителей советует: в случае покупки в магазине прокисшего молока покупатель может предъявить претензию и получить полную компенсацию, включая моральный ущерб. Прежде всего сверьте дату сегодняшнего дня с датой, указанной на верхней части коробки, обозначенной заводом-изготови- телем. Ни в коем случае не выбрасывайте чек (ошибка многих покупателей!!!). Напротив, потребуйте у кассира или продавца разборчиво расписаться на нем, после чего сохраните чек в доступном для нахождения месте. Придя домой, осторожно вскройте пакет и попробуйте на вкус молоко, предварительно вылив 50 миллилитров в чистую посуду. Если молоко окажется скисшим (что скорее всего), проверьте на своем или лучше соседском ребенке ваше подозрение. Если ребенок, выпив 25—30 миллилитров, морщится, вы можете быть уверены, что обмануты заводом-изготовителем и продающей организацией (магазином). Достав спрятанный чек и держа пакет с кислятиной в левой руке, обратитесь к дирекции магазина или в ближайшую прокуратуру. В случае нерассмотрения вашей претензии в течение десяти дней, вы можете получить моральное удовлетворение, вылив на голову продавцу остаток (925 миллилитров) неправомерно подсунутого вам товара.

Все понятно. Но хлопотно.

Все это, конечно, крайне мелкие факты, но их обилие действительно побуждает отвернуться от неуемной неопрятной энергии века сего. Хочется прикоснуться к чему-либо ВЕЧНОМУ, в смысле на многие века, навсегда, если осмелюсь так выразиться. Вот случилось недавно оказаться в далекой стране Канаде. Есть там город под названием Торонто — в переводе с индейского языка «Место встречи». Там две реки встречаются. А километрах в ста с небольшим река Ниагара падает с высокой скалы прямо как бы в пропасть, а на самом деле в широкую долину. Вода в сотни метров шириной страшной массой рушится с бесконечным шумом, и брызги взлетают тоже чуть ли не на сотню метров. Рядом с водопадом нарядный город — рестораны, рекламы, казино, карусели. Народ слегка глянет на вечный водопад — и бегом к рулеткам, к «одноруким бандитам». Стучат сотни и тысячи игровых автоматов, и поток улетающих долларов и фишек приближается по объему к ниагарской воде. Ну а некоторые менее инициативные в смысле финансовых игр спускаются к причалу. Тут на всех надевают легкие синие плащики с капюшонами, и все становятся одинаковыми. Входят толпой на пароходик, и он трогается прямо навстречу падающей лавине.

Радио на пароходике громко на двух языках рассказывает, какой это хороший пароходик и какая это старая и хорошая компания, которая им владеет, и дает всякую другую информацию, трудноразбираемую в силу слабого знания языков. Радио все орет и орет, а водопад все ближе и ближе. И вот уже потоки брызг падают на сотню людишек в одинаковых синих плащиках. И тогда — и это очень правильно! — радио смолкает. И мы слышим только рев огромной воды. Мы видим живую черно-бело-серую стену, которая летит вниз и, как кажется, надвигается на нас. Вечная и безоговорочная сила. Мы совсем близко и потому не видим ей конца ни вверх, ни в стороны. Движение воды заслонило неподвижность мира. И я хочу, хочу раствориться в этом вечном шуме. Но мысли мои опять перебирают мелкие факты ежедневной нашей жизни, и, весь мокрый от индейской воды, я начинаю сочинять этот рассказик о том, как трудно преобразоваться «обновлением ума своего».

Ниагарский водопад по-английски звучит «НАЯГРА-ФОЛЛС». Так и называется этот городок на краю бездны. Я запомнил это название и хочу, чтобы его запомнили вы. Эта вода так же шумела и во времена Апостола Павла.

Бархатный сезон

Сейчас, если замечали, основная масса разговоров идет про деньги. Ну и понять можно людей — без денег теперь мало куда сунешься. Практически два места только и осталось с бесплатным входом — казино и некоторые (весьма немногочисленные) общественные туалеты. Видимо, именно по причине своей доступности оба эти места привлекают самые широкие слои населения. Но с другой стороны — вход в казино, допустим, бесплатный, более того, в отдельных, наиболее продвинутых заведениях предусмотрена даже бесплатная подача кофе, соков и горячительных напитков. Однако при отсутствии денег чего ж горячиться-то? Ну, раз выпьешь кофе, два — коньячку дарового глотнешь, постоишь возле стола с рулеткой, как бы вникая в суть, как бы примериваясь, на какую же цифру мне сегодня поставить, то ли на 7, а то ли, была не была, на 21. А потом, когда опять попросишь услужающего подать какого-либо сока, могут ведь и по шее накостылять — чего толчешься без дела и мешаешь другим, более обеспеченным людям удовлетворять свои культурные потребности? Что же касается бесплатных общественных туалетов, то тут смущает, во-первых, постоянная очередь, а во-вторых, какая-то подчеркнутая антисанитария, вызывающая желание вообще раз навсегда заречься и ни по какой нужде никуда не ходить.

Так что деньги — проблема, прямо скажем, насущная. И добывание их — это особое и тонкое искусство. ЗАРАБОТАТЬ на жизнь вложением своего труда — путь весьма сомнительный. Это вам скажут и в молодежной среде, и в кругах наиболее мыслящих пенсионеров. Платят повсемест- но недостаточно и в сроки, не совпадающие с потребностями. По телевидению, а также в метро и подземных переходах предлагается другой и более перспективный путь — ВЫИГРАТЬ нужную вам для жизни сумму. Тут масса вариантов — заполнять разные карточки, отвечать на вопросы, задавать вопросы, угадать, к примеру, что такое «Ротонда» — дочь короля Иштвана II Подозрительного или архитектурная постройка. Такой выигрыш — дело верное и не требует (в отличие от казино!) значительного начального капитала. Хотя бывают такие вдохновенные поступки… вот по телевидению тут показывали женщину из Ярославля. Она то ли наследство получила, то ли свою торговую палатку продала, но оказались у нее в руках 10 000 рублей, и она на ВСЮ СУММУ купила билеты «Русского лото». Никогда не забыть лица этой женщины в тот момент, когда бодрый ведущий крикнул: «Восемьдесят девять — дедушкин сосед!» — и она мысленно зачеркнула «дедушкиного соседа» во всех своих пятистах карточках. Говорят, она в результате выиграла. И много. Чуть ли не почти 10 000.

Есть еще два надежных способа заполучить необходимое количество денежных знаков: под- карауливание в парадной одиноких старушек с последующим вырыванием хозяйственной сумки и создание холдингов, связанных с разработкой и эксплуатацией естественных богатств земли, воды, неба и потустороннего мира. Но сразу оговоримся — эти способы требуют исключительных качеств и далеко не каждому доступны. Тут требуется исключительная подлость или исключительный ум. Иногда даже то и другое вместе. Я совсем не против рассмотреть в подробностях этих выдающихся в некотором смысле людей, но, как пишут наиболее душевные из литераторов в финалах своих новелл о любви: «Но об этом надо говорить отдельно». Так мы и сделаем.

А пока что вернемся к вещам вполне заурядным. Сейчас, если называть вещи своими именами, уже осень. Встаешь — темно, с работы идешь — тоже уже темно. Однако если кто имеет возможность в эту пору отбывать на пару недель с подругой на Кипр, или, скажем, на Молуккские острова, или хоть в Сочи, так такому человеку буквально все говорят: «Ну что ты! Это класс! Там же сейчас бархатный сезон!» Я, как и вы, наверное, много раз это слышал: «Бархатный сезон, бархатный сезон!» И, честно говоря, я думал, что это означает нечто очень приятное — воздух как бархат или кожа становится как бархат — ну, что-то в этом роде. А мне потом знающие люди разъяснили: да нет, «бархатный сезон» — это когда уже стало холодно, и дамочкам вместо всякой несущественной кисеи приходится надевать бархат, чтобы маленько согреться. Это выражение еще с XIX века. Для меня это открытие было подтверждением диалектической двойственности всякого явления. Вот и «бархатный сезон»: с одной стороны — «Ах!», а с другой — «Да-с, уже-с!».

Помню, как-то отдыхал я в бархатный сезон в районе Большой Ялты. А дело было во времена еще сильно ощутимого железного занавеса. Так что с десяти вечера при свете луны вдоль кромки прибоя шли уже не влюбленные парочки, а пограничники с собаками, ловя шпионов и пресекая попытки вплавь покинуть пределы родины. И вот в этой обстановке пронесся слух: через неделю прибудет большой корабль «Тарас Шевченко» и сделает рейс БЕЗ ВСЯКИХ ВИЗ И ЗАГРАНПАСПОРТОВ В ТУРЦИЮ. Ну, естественно, БЕЗ ЗАХОДА В ПОРТЫ. Но неважно — для советского человека увидеть хоть издали совершенно иностранное государство — это же блаженство. И чего там — 300 рублей с человека! Да черт с ней, с полуторамесячной зарплатой, однова живем! Стали по всем санаториям, по дачам, по халупам составлять списки. И ходит такой человек, Владик зовут, записывает фамилии, паспортные данные. Ему деньги суют — 300 с рыла, а он: «Нет- нет, деньги, когда придет пароход и на руках у меня будут билеты». Честный, значит. А дает только квиточек: «Вот это будет на вашу семью. Ваши номера 841, 842, 843». — «Спасибо. А сколько всего возьмут пассажиров?» — «А всего возьмут 800. Больше капитан не разрешит». — «Ой, а как же мы?» — «Ну, еще целая неделя, еще, может, кто откажется, деньги кончатся — и откажется». — «Ой, а нельзя ли как-нибудь все же не в девятую, а в какую-нибудь четвертую сотню записаться?» — «Нет, нет, это не ко мне. Вон парень ходит, я не знаю даже, как имя его, называют его все Топтыгин… Вот он вроде что-то там химичит с очередью. А я вам дал ваши законные номера. Не потеряйте».

Ну, люди к Топтыгину. Тот говорит: «Трудно, первые сотни прямо стеной стоят, так хотят люди в Турцию. Прямо удивляюсь. Вам-то зачем? Плюньте, оставайтесь здесь». Ему шепчут: «Ну, а если все-таки… мы вас отблагодарим». — «Прямо не знаю. Есть у меня трое колеблющихся, номера 216, 217, 218. Но их уговаривать придется и даже, может быть, соблазнять деньгами порядка 15 рублей за место. А то плюньте, оставайтесь, тут хорошо, бархатный сезон». — «Ой, нет, уж пожалуйста, вот возьмите… без сдачи..».

Ну вот, таких разговорчиков было, видимо, не десять и не сто, а может, и не… — да чего об этом говорить, дело прошлое. Короче, пароход «Тарас Шевченко» почему-то не смог прийти, Владик жутко расстроился и все шептал: «Прикрыли дело. Хорошо, что я деньги у вас не взял, вот видите теперь… Только вы никому, а то могут быть неприятности, сами понимаете… а списки я уничтожу, не беспокойтесь». Что касается Топтыгина, то он исчез куда-то. Уехал, наверное. В Ялте ведь большинство приезжие. Владик тоже потом уехал. Кажется, на катере.

Это я к тому, что все двойственно. Все как бы затуманено. И истину разглядеть очень не просто. Как угадать, когда и куда ехать, чтоб получился именно «бархатный сезон».