• МХТ имени Чехова
• Ольга Скорочкина
• Виктор Шендерович
• Марина Ковалёва
• Вероника Долина
• Эдуард Маркович
• Лев Шехтман
• Александр Генис
• Вера Таривердиева

@mxatchekhova

16.03.2025

Незабываемый голос с неожиданными, часто колючими интонациями, острый взгляд, интеллектуальность, ирония и удивительная теплота. 

Сегодня мы вспоминаем Сергея Юрьевича Юрского (1935 – 2019), не только в полном смысле слова народного артиста, но и режиссера, сценариста, писателя. 16 марта – 90 лет со дня рождения этого уникального художника, который всегда был отдельным, ни на кого не похожим, и так часто играл в театре и в кино независимых и свободолюбивых одиночек.

Герои Юрского – как правило, “люди не отсюда” с птичьей пластикой и птичьей чуждостью людскому сообществу – обаятельные или опасные чудаки, невесть откуда и зачем появляющиеся, несущие свою отдельность и особость,– так писала о нем в энциклопедии «Московский Художественный театр. Сто лет» Ольга Егошина. 

Сергей Юрьевич не раз выходил на мхатовскую сцену. В «Обвале» Темура Чхеидзе, в «Женитьбе» Романа Козака, где играл Жевакина, в остросоциальных «Нулях», поставленных специально на него чешским режиссером Яном Бурианом, в спектакле Вячеслава Долгачева «После репетиции» по пьесе Ингмара Бергмана, где участвовала вся семья: Сергей Юрьевич, Наталья Максимовна Тенякова и их дочь Дарья Юрская. Эта постановка 1996 года была посвящена театру, той самой второй реальности искусства, которая способна заслонить и подменить собой настоящую жизнь. Юрский играл там знаменитого режиссера, Тенякова – его возлюбленную, уже ушедшую из жизни, актрису большого таланта, а Дарья – начинающую молодую актрису. В этом спектакле были надрыв и философия, лирика и отважное путешествие в психологию творчества. 

А еще на мхатовской сцене шли «Игроки-XXI» в постановке Юрского, по сути, первый антрепризный спектакль в постсоветской России (1992 год), где все было в новинку. И обилие звезд (Филатов, Хазанов, Калягин, Евстигнеев, Тенякова), и перенос времени действия в современность, и гиперреалистичная декорация Давида Боровского.

Позже, уже в нулевые годы, Сергей Юрьевич принимал участие в поэтических вечерах МХТ, и это неизменно становилось проникновением в суть и тайну поэзии.

Ольга Скорочкина

Последний раз «живьем» я видела его на сцене десять лет назад.

Он был лучше всех, пронзительнее всех, обьемнее, трагичнее, художественее всех на столетии Товстоногова в БДТ осенью 2015. 

Вышел на сцену и гул затих. 

Прочитал сочиненный им поминальный Псалом.

В зале сидела публика, отдавшая страну чекистам.

И чекисты сидели тут же, чуть ли не в обнимку с публикой, они даже поднимались «выступать» на сцену. 

Режиссер юбилейного вечера клялся, что их на сцене не будет, но они пришли.

Мильон терзаний! 

Бисер перед свиньями!

А его пылкий Чацкий все падал и падал в обморок с экранов поцарапанной ч/б пленки 1962 года… 

И он сам — постаревший, седой но никогда не образумившийся, читал свой Псалом. 

«Он умер четверть века назад за штурвалом своего ледокола.
За рулем своей машины.
Другой театр носит теперь его имя.
Другой театр.
Счастливого плавания.
А его ледокол ушел в мир иной».

Вот и его летучий корабль ушел в мир иной.

В том, другом мире ему исполнилось 90.

Хотелось бы ему послать туда поминальный Псалом, но я не умею Псалмы. 

Поэтому — стихи Фета, которыми Вадим Моисеевич Гаевский когда то завершил свою статью о нем:

«Не жизни жаль с томительным дыханьем,
что жизнь и смерть? 
А жаль того огня, 
Что просиял над целым мирозданьем, 
И в ночь идет, и плачет, уходя».

Великий Сергей Юрский.

Я успел признаться ему в любви при его жизни…

90 лет сегодня.

Из книги эссе «22-й троллейбус и другие этюды»(2016)

О ПОЛЬЗЕ ПАУЗЫ

О смерти Ленского я узнал от Юрского.

Дело было в начале семидесятых годов прошлого века. Родители привели меня в забитый битком зал им. Чайковского, и это был счастливейший день.

Юрский читал шестую главу «Онегина»…

Я мало что понял, но мне понравилось. Когда я учился в шестом классе, мне, надо сказать, нравилось почти все: дедушка Ленин, писатель Грин, актер Лановой в фильме «Офицеры»… Я был довольно нетребовательный мальчик.

Потом все это пошло помаленьку отваливаться. Последней, в начале восьмидесятых, как жабры в процессе эволюции, заросла любовь к дедушке Ленину.

Сегодня из музейного ассортимента тех лет мне не нужно почти ничего, кроме этого красиво стареющего артиста со странной дикцией — и пушкинского романа в стихах, шестой главой которого он заинтриговал меня за пару лет до того, как я прочитал первые пять…

И роман, и артист нравятся мне сегодня гораздо больше, чем тогда.

Чем взрослее я становился, тем удивительнее казались мне простые пушкинские строки, и тем значительнее и отдельнее выглядели фигура Юрского и его способ жизни.

Это, конечно, не только его заслуга – с некоторых пор фон начал проседать так стремительно, что кажется: чтобы стать выдающимся, можно ничего не делать вообще, — просто стоять прямо и оставаться собой.

Какая простая вещь: оставаться собой!

Держать паузу – и планку. Не суетиться. Успевать думать, а не сучить лапками. Рисковать успехом, а не репутацией.

Драматический артист с клоунской родословной, эксцентрик и лирик, Сергей Юрьевич Юрский много лет, без видимых усилий, держит баланс на этой смертельной проволоке. Эта легкость – примета высшего класса: пускай потеют двоечники!

Как он смещает ударную долю, открывая смысловую перспективу, какими простыми средствами добивается абсолютной тишины или гомерического смеха… Как выбирает точки приложения усилий…

Шахматисты сформулировали: «молодых — в эндшпиль». Эта формула годится не только для шахмат. Все великие комбинаторы по-настоящему проверяются именно там, в конце, когда на доске уже пустовато, времени немного и все решает не форсированный блеск, а глубина понимания. 

В простых позициях – на длинной дистанции — в конечном счете, выигрывает тот, кто сохраняет достоинство.

«Самостоянье человека – залог величия его», — как написал, практически про Юрского, Александр Сергеевич Пушкин.

2016

НАСТОЯЩИЙ МАТЕРИАЛ ПРОИЗВЕДЕН ИНОСТРАННЫМ АГЕНТОМ ШЕНДЕРОВИЧЕМ ВИКТОРОМ АНАТОЛЬЕВИЧЕМ.

Дарья Юрская — обнимаю Вас.

Марина Ковалёва Marina Kovalyov 

Сегодня, 16 марта, День Рождения Сергея Юрского. 90 лет. Юбилей. Впрочем, тот уникальный случай, когда память не отпускает Сергея Юрского в прошлое…!И голос его особый, живой.. звучит без фальши в наши, полные беспредельной фальши, времена. 

С утра читаю прекрасные истории друзей Nina Alovert Lev Shekhtman Alla Kigel Alexander Genis Tariverdieva Vera Tatyana Jakovskaya Борис Львович Alexander Izbitser Irina Genis и тех, кто, подобно мне, с благоговением следовал за Великим Актером по жизни. 

В память о Сергее Юрском, повторяю прошлогодний пост с эпиграфом его близкого друга, режиссера Льва Шехтмана.

«Прошлое не удаляется, с годами только приближается и становится содержанием настоящего. Сегодня у Сергея Юрского день рождения…» Lev Shekhtman, March 16, Facebook 

Сегодня, юбилей Великого Актера, «Сергей Юрский — главная театральная любовь моей жизни…». Так на своей странице Facebook писала Нина Аловерт — выдающийся фотохудожник, начала рассказ о многолетней дружбе с Юрским, устроив выставку-показ уникальных фотографий Сергея Юрского.

Похожее начало и у моей истории о первой театральной любви всей жизни, о Таланте и неведомой ему поклоннице, первом автографе и незабываемой, последней встрече с Сергеем Юрским, которую подарила судьба и… друг—режиссер Эдуард Старосельский.

Много лет тому назад, на 16-летие, родители отправили меня в самостоятельную поездку в Ленинград. Провожали всей одесской «деревней». Близкая подруга дедушки, народная артистка Украины Лия Исааковна Бугова, в то время готовила меня к поступлению в ГИТИС и через своих друзей организовала посещение театров. Так я впервые оказалась в БДТ на спектакле «Горе от ума». Сергей Юрский в роли Чацкого. Влюбилась в актера с первого взгляда и на всю жизнь!

5 лет спустя, мы с мужем и дочкой переехали в Ленинград. Поселились на Фонтанке N49, неподалеку от БДТ-Фонтанка N65. Живя рядом с Театром, ходила на все спектакли. Те, которые с участием Сергея Юрского, «Король Генри IV», «Ревизор», «Мольер»…-смотрела по 3-4 раза, «Горе от ума» — не менее 5-ти. После каждого спектакля подолгу, в толпе поклонников, простаивала у служебного входа, откуда после спектакля выходили артисты. Дожидалась, пока выходил Юрский, устало улыбаясь всем и никому. В момент, когда толпа, с протянутыми программками, бросалась к нему навстречу за автографами, я уходила домой, радуясь, что после спектакля увидела любимого актера.

Я отслеживала сольные концерты, творческие встречи Юрского, отправляясь в любые концы города, чтобы слушать его неповторимый голос, внимать непостижимой манере чтения, магической глубине прочтения каждой строки, присущей только ему…Феноменальный чтец, интерпретатор, он оживлял, озвучивал прозу прошлых веков, поколений— Пушкина, Чехова, Зощенко, Бабеля… на современный, свое-временный лад. Нередко, слушая стихи любимых поэтов в его прочтении, я улавливала совершенно иной смысл знакомых строк…

Помню опальные годы Сергея Юрского в Питере. Он был вхож в дом и дружил с историком Ефимом Эткиндом, который сражался за права Бродского, был свидетелем защиты на его процессе. Несколько моих музейных коллег часто бывали в доме Эткинда, приносили мне переписанные страницы Солженицына, рассказывали о встречах с Юрским, не раз приглашали пойти с ними. Опасаясь за карьеру мужа, занимавшего в то время высокий пост, я так никогда там и не побывала. Побоялась….Юрский ничего не боялся! В доме Эткинда Сергей встретил Солженицына, после чего у Юрского отобрали пропуск на телевидение, закрыли все радиопередачи, лишили ролей на Ленфильме, уволили из театра,велели покинуть Ленинград

— Актера Юрского больше нет!!!—объявили ему в КГБ.

Помню последний концерт Юрского перед его отъездом в Москву в 1978 году. Это, было в каком-то ДК на окраине Города. Переполненный зал, Юрский читает Пушкина,Бродского.Пронзительная боль, грусть звучат в каждой строке… 

В воздухе, как мне чудилось, пахло бедой… Сидя в зале, испытывала страх за него. Не покидало ощущение того, что никогда не доведется вновь услышать — увидеть великого актера Сергея Юрского…

Незадолго до отъезда Юрского в Москву, в конце 1977 года,в издательстве «Искусство», где в ту пору работали мои близкие друзья, известные печатники Мазуры, вышла первая книга Сергея Юрского «Кто держит паузу». В день выхода книги, я зашла к друзьям в Издательство и они подарили мне сигнальный экземпляр. 

Взяв книгу, я сразу направилась в знаменитый Дом Кочневой по Набережной Фонтанки N41.

Там размещался Ленконцерт, где многие годы подрабатывал Юрский. Нередко, идя вдоль Набережной к своему дому N49, я видела Юрского, выходящим из двора здания и решила отправиться в Ленконцерт, в надежде увидеть Юрского и получить автограф. 

Шел дождь. Ожидание было долгим. Я стояла под аркой здания несколько часов, пока в проеме арки не увидела знакомую фигуру. Подошла к Сергею Юрскому и молча протянула маленькую книгу. Он взял в руки свежий экземпляр и бережно открыл. 

С неловкой улыбкой признался, что сам еще книгу не видел. Интересовался где приобрела… Мы долго стояли под аркой Ленконцерта и разговаривали —о театре,о спектакле «Фантазии Фарятьева»- который незадолго до встречи, посмотрела; о Льве Гумилеве, которого оба знали… Прощаясь, Юрский надписал книгу: —Чудесной Марине  с набережной Фонтанки.  С. Юрский.— Так я получила автограф любимого актера. Это было осенью 1977 года.

В 1978 году Юрский покинул Ленинград, а в марте 1979 -моя семья навсегда покинули страну. В сумке, которую взяла в самолет, была книга с автографом Сергея Юрского. 

Прошло 8 лет и в 1987 году, одной из первых, я полетела в Москву. На второй день после прилета отправилась в театр Моссовета, мечтая о встрече с Юрским. Вошла со служебного входа , вызвала Юрского, сказав, что привезла привет из Нью Йорка. Он вышел навстречу. Увидев меня, мгновенно узнал:

—Приветствую, Марину с набережной Фонтанки!— с улыбкой произнес Юрский.

—С набережной Гудзона — поправила я и мы оба рассмеялись. Юрский сразу пригласил в кафе, где мы просидели несколько часов, беседуя о жизни и, строя планы будущих гастролей. Он был со мной великодушен так, словно встретил лучшую подругу детства. Через несколько дней я улетела в Нью Йорк, пообещав вскоре вернуться с предложением о гастролях …..

Приехав домой, завертелась в рабочем круговороте дней. Об обещанном, непонятным образом, забыла. Шли годы. Мы продюсировали спектакли. Работали с«Современником», с театрами, с Бродвеем, создавали

Фестивали… Юрский многократно приезжал в страну.. Я изредка, с грустью задумывалась о несдержанном обещании. Мы не виделись. При переездах из дома в дом, любимая книжка с автографом Юрского исчезла…

Наступил апрель 2017 года. Мы работали над проведением очередного Фестиваля «Наше наследие». Программа была сверстана, бюджет распределен… Ко мне в офис зашел близкий приятель — американский режиссер и сценарист питерского разлива, Эдуард Старосельский— близкий друг Юрского. Беседовалио программе Фестиваля. Неожиданно Эдуард спросил : — А почему бы Тебе не пригласить Сергея?

Услышав эти слова, я ощутила, что Бог и Дьявол одновременно постучали в мою дверь. 

— Ровно 30 лет назад я пообещала Сергею гастроли и никогда не выполнила обещание —грустный юбилей, заметила я…

—В чем же дело, давай сейчас же позвоним Сереже и отметим юбилей — рассмеялся Эдуард и, быстро набрав номер телефона, передал мне трубку. 

—Добрый день, Сергей — начала неуверенно я, собираясь представиться и забыв, что на другом конце провода поздний вечер!

Внезапный ответ потряс:

С.Ю.— Марина Ковалева, я узнал Ваш голос! Звонок, который я ожидал долгие годы!—

М.К.—Всего 30 лет! — грустно возразила я! Простите!!!Звоню пригласить в Нью-Йорк!

С.Ю.— Когда?

М.К.—Через месяц!

С.Ю.— Не могу. Моему внуку, Георгию, исполнилось 16 лет. Я обещал ему поездку в Израиль. Билеты куплены! Все устроено!—

М.К. — Сдайте билеты! Я устрою Вам и Георгию Праздник Жизни!!

С.Ю.— У нас нет американских виз

М.К.—-Сделаю!!!—

С.Ю.— Мы не пойдем в Посольство на интервью —

М.К.— Сделаю!!!—

С.Ю.— Нам нужно жить в центре!—

М.К.—Сделаю!!!—

С.Ю.—Карнеги Холл!-

М.К.—Сделаю!!!—

С.Ю.— Можно ли верить женщине, которая 30 лет обманывала—прежде, чем сдаться, с ироничным смешком, спросил меня Юрский….

Еще не совсем осознавая что произошло; не совсем понимая какой ценой, какими усилиями, в столь короткий отрезок времени, смогу  выполнить все обещанное, я вошла в кабинет дочери и торжественно объявила —К НАМ ЕДЕТ ЮРСКИЙ!—пожалуйста, ничего не говори,—рыдая от счастья попросила я!

—Возвращаю долг и делаю себе подарок на день рождения!—попыталась объяснить дочери, которая, к счастью, и без слов всегда все понимала!

Полтора месяца спустя я встречала Дедушку и Внука, Сергея и Георгия! Подъехав к моему дому Сергей торжественно, по- актерски вышел из машины, и со словами:— круг замкнулся— обнял меня и протянул огромную книгу : «ЖЕСТ» с автографом.

На обложке справа —Сергей Юрский Слева фото: Сергей Юрский перед Theater in Action Льва Шехтмана в свой первый приезд в США. Внутри — автограф…

Это был последний приезд Великого Актера Сергея Юрского в Нью Йорк.. Незабываемо выступление в Carnegie Hall… Прогулки по городу с Сергеем и Георгием, встречи с нашей общей подругой, режиссером Аллой Кигель, с близкими друзьями Ниной Аловерт, Львом Шехтманом, Эдуардом Старосельским, Борисом Лескиным… Мы слушали стихи на крыше дома в Манхеттене, ходили на выставки, беседовали допоздна на моей кухне и, казалось, эта буднично-праздничная обыденная жизнь будет продолжаться вечно…

Это были дни, наполненные светом яркой жизни, неувядающего с годами таланта великого актера, поэта, писателя , режиссера, драматурга … Грандиозной личности, с мощной гражданской позицией…

Верного партнера Натальи Теняковой и в жизни, и на сцене , отца актрисы Дарьи Юрской, дедушки двух внуков, друга многих и моего Друга, которого, затаив дыхание, слушала часами, рассматривала вблизи,с благодарностью судьбе за эту незабываемую радость встречи…

PS. В 2019 году , вскоре после смерти Сергея Юрского, я пригласила выступить в Нью Йорке Дарью Юрскую, актрису МХТ им. А.Чехова.. Концерт был в NAC — Национальном Обществе Искусств. Незабываемый. Полный зал долго стоя аплодировал актрисе. Как сказал бы Сергей Юрский, круг вновь замкнулся….

P.P.S.Часто думаю о жестоких реалиях наших дней, о вселенской трагедии…Что бы произнес в утешение всем нам неистовый проповедник веры в человеческое, Сергей Юрский…Быть может, нечто шекспировское?

«…Когда и я не спас своей заботой
Тебя от безначалья, бедный край, 
Несчастное, больное королевство,
Что станется с тобою в дни,когда…»

        Вильям Шекспир. Король Генрих IV (часть II)

Вероника Долина 

***
Руки мои забыли, глаза забыли,
Как мы Софью Абрамовну Милькину хоронили.
Как мы там сидели неподвижно где то,
Как я помню, близко от Университета.
А Михал Абрамыч говорил -Серёжа,
Посмотри,как Соня на себя похожа.
Ведь она красотка. Ведь она синичка.
Посмотри, Серёжа .Смотри, Вероничка.

В школе образцовой ,
В сердцевине самой,
Средь Москвы свинцовой,
Вместе с моей мамой,
Там училась Соня.
Что уж за просторы
Среди босоножек,
В школе Айседоры...

Посмотри, Серёжа,
Ноты там лежали...
И вот эти тоже,
Песни Окуджавы.
Помнишь, как,негромки,
Мучали соседей .
Помнишь эти съёмки
Маленьких трагедий.

И сидит Серёжа,
Самый самый в мире.
И сижу я тоже 
В маленькой квартире.
Хоронили Соню с детскими слезами.
Птичку и тихоню, с грустными глазами. 
А людей отличных жизнь мне подгадала.
Швейцеров видала. Юрского видала.

Эдуард Маркович  

… памяти Сергея Юрского. 

Дамы и господа!

Сегодня 16-го марта 2025-го года 90 лет Сергею Юрьевичу Юрскому.

Много лет прошло с момента написания этих строчек. Изменил только название. Убрал первое слово «жесты». Осталась только память.

Мало в ноосфере человеческой культуры личностей, оказавших на меня, моих друзей, близких, единомышленников столь сильное влияние. Перестраивавших нас задолго до перестройки. Заставлявших смеяться над глупостью, гордиться честью, держать спину и краснеть… Да, краснеть, испытывая стыд, и этого не стесняться. Сергей Юрский всегда был для нас камертоном, мгновенно выявлявшим фальшь. Сам он никогда не фальшивил, читая своим неподражаемо-неправильным голосом стихи и прозу лучших, становясь им равновеликим. Иначе не умел. Таким и ушёл.

Вспомню сегодня последнюю встречу. Переполненный зал, овации, ощущение восторга и радости…

Даже не знаю, как лучше определить пережитое. Концерт, литературные чтения, театр одного актёра?

Точное имя, дал сам Юрский…

ЖЕСТ ПАМЯТИ

На самом деле, жест был не один. Лучи воспоминаний высвечивали яркие детали мозаики прошлого, образующей жизнь. Юрскому есть, что вспомнить.

В начале — стихотворение раннего Бродского. Всё ещё впереди. И изгнание, и слава.

А после — проза. Булгаковский «Мольер», чудесный рассказ Евгения Попова «Полярная звезда» и «Фроим Грач» Бабеля. Всё поразительное, разное, безукоризненное. Остановлюсь лишь на третьей части.

Необратимое прощание с ТОЙ Одессой. Один из последних «Одесских рассказов» Исаака Бабеля. Страшный, безнадёжный, грустный, отчаянный… Читанный столько раз, что можно повторять с любого места.

И засаленный, загрязнённый неимоверным количеством глаз, рук, голосов. Именно в нём ярче всего проявляется феномен Юрского.

Не знаю, как точнее сформулировать…

Очищение «Фроима Грача» или очищение «Фроимом Грачём»? Полагаю, и то, и другое..

Еврейский и (или) одесский акцент спародировать невозможно. Чем больше пытаются, тем гаже выходит. Чуткое ухо немедленно вылавливает омерзительную фальшь.

Одно из чудес Юрского в том, что странная речь его не пародийна. Он не передразнивает, не изображает акцент. Он просто рассказывает горькую историю на своём языке, и перед нами неожиданно возникает Та Одесса. Точными интонациями Юрский срезает с одесского мифа налипшую за многие годы грязь. И тот вновь начинает сверкать. А Сергей Юрьевич поворачивает его чуть-чуть, удивлённо разглядывая, и возникают среди строк новые оттенки.

Слова, подобно лучикам света, снуют по граням литературного шедевра. Он оживает, молодеет, искрится и слепит нас звуковыми «зайчиками».

Второе отделение — жест памяти личным отношениям. И вновь всё начинается с Иосифа Бродского. Воспоминание об одной из встреч в Женеве в 1995-ом году. Спор о том, должны ли актёры читать стихи.

Бродский полагал, что «на слово имеет право только сам поэт». А вечером за рюмкой, посмеиваясь, пообещал написать для Юрского «личные» стихи, предназначенные для чтения. Встреча эта оказалась последней.

Но в посмертном сборнике «Пейзаж с наводнением» Юрский обнаружил стихи, посвящённые себе. «Театральное» — философская прогулка в выморочный мир древнего театра. Театра ли?

Сергей Юрьевич играет для нас это сюрреалистическое представление, а после показывает свой ответ великой тени.

Странный диалог с «тем светом».

И грустное послесловие:

«Насколько я оказался старше Бродского.»

Воспоминания, друзья… Очень «хармсовский» смешной рассказ самого Юрского. Встреча неизбежно движется к финалу.

А я думаю о том, насколько мало таких, как Сергей Юрский. Личностей, занявших свою уникальную нишу, и несоизмеримых с эпигонами. Жванецкий, Райкин…. Не вспоминается. Но пальцев на одной руке точно хватит.

А остальные? Где они? Только что прозвучал ответ самого Юрского:

"И смех, и грех, но так бывает –
Все громче, громче завывая,
Артисты старших поколений
Никак не могут встать с коленей. "

Сергей Юрьевич ничего не оставил на бис. Всё, что мог, отдал. Когда в очередной раз выходил на поклон к стоящему и бисирующему залу, занавес беспощадно и хамски упал, отделяя его от нас. После любимовского «Гамлета» невозможно не замечать в движущемся занавесе знаков непреклонной судьбы.

Я отправился за кулисы с потёртой и подписанной когда-то автором книжкой Юрского «Кто держит паузу», в надежде получить второй автограф. Преодолев препятствия, перегородки и натянутые канаты, подобрался к дверям гримёрки. Дверь оказалась закрытой и охраняемой. В щёлку увидел друзей, окруживших бледного и усталого Сергея Юрьевича.

Внутрь не пройти. Один из охраняющих взялся передать книгу. Но наличие старого автографа требовало объяснений. Я отчаянно рванулся в комнату со словами:

«Сергей Юрьевич! Более 30-ти лет назад в Одессе вы подписали эту книжку. Хочу, чтобы Вы подписывали её каждые 30 лет. Пусть это станет традицией.»

Детская улыбка на «меловом» лице.

— Как Вас зовут?

Я назвался и немедленно был выдворен за дверь зазевавшейся «стражей». Через несколько минут мне вынесли книжку, подписанную дважды. 

Сегодня время нашего жеста памяти.

Спасибо, Сергей Юрьевич.

От нас всех, дамы и господа.

Лев Шехтман

Он не любил, когда его заранее поздравляли с Днём Рождения, поэтому я старался всегда поздравлять его именно 16 марта. Не всегда это было легко, но я старался, очень старался, и, как правило этого добивался.

Мы встретились в 1989 году в Нью-Йорке. Встретились для того, чтобы обсудить возможность работы над совместным проектом. К сожалению, осуществить задуманное не удалось. Однако возникла многолетняя дружба, начавшаяся именно тогда. После этого мы встречались каждый раз, когда он приезжал в Нью-Йорк и каждый раз, когда я приезжал в Россию. Я рад, что ему удалось посмотреть мой спектакль и, конечно, я видел его в спектаклях, которые он ставил, играл и, иногда, являлся автором пьесы. Он был моим любимым Актёром до нашего знакомства, все годы, что мы дружили и является им до сих пор. Имя этого человека Сергей Юрьевич Юрский.

Однако, вскоре я понял, что С.Ю. для меня стал ещё и учителем.

Началось это с момента, когда ещё в том, 89-м, он дал благотворительный концерт в нашем театре, который длился 4,5 часа чистого времени. Зал был переполнен. Смотрели его и мои актёры, все англоязычные. Они просидели всё время, и смотрели, не понимая ни слова, но заворожённые самим действом. Тогда были разрушены все языковые преграды и победил ТЕАТР, который создавал на их сцене великий АРТИСТ. Это был первый и основной урок, который мне преподал Сергей Юрьевич. Эталон, которым я руководствуюсь с тех самых пор и к которому я призываю всех артистов с которыми мне приходится работать. Конечно, после этого были и другие уроки от С.Ю. , но он об этом не подозревал. Мы просто беседовали. Много и долго. Спасибо Вам, Учитель! Мне Вас недостаёт… Очень…

Ему исполняется сегодня 90 лет. Возраст, который достигают в наше время очень многие, но, увы, Сергей Юрьевич не дожил, но, если бы дожил, я почему-то уверен, что он продолжал бы работать. Его трудно представить просто пенсионером… Он бы просто так не смог жить и, возможно, поэтому и не живёт… Светлая ему память и с Днём рождения, Мастер!

Alexander Genis ПАМЯТИ ЮРСКОГО

Когда умер Юрский, я сразу вспомнил, потому что никогда толком и не забывал, как слушал его в Карнеги-холл на пушкинском вечере в 1999 году. Он читал «Сцену из Фауста» на два голоса и так, что получался театр: немаленькая трагедия. Я даже забыл, чем там кончается.

На сцене, привыкшей и к не таким звездам, один человек представлял двоих, из которых второй им даже не был. Преображаясь в Мефистофеля, Юрский становился меньше ростом. Угодливо перебирая ножками, он говорил с почти неощутимым еврейским акцентом. Притворяясь мелким бесом из анекдота или Гоголя, дьявол, казалось, хотел что-то втюрить и не заслуживал доверия. Но из-под комической личины выглядывал Князь тьмы, который знает истину и готов ею поделиться, понимая, впрочем, что она ничему не поможет и ничего не изменит. Пушкин не знал Булгакова, но Юрский знал и слепил своего Мефистофеля из Воланда пополам с Коровьевым.

Зато Фауст остался самим собой: надутым глупцом, который — ввиду разверзшейся пропасти — гуляет по буфету, пока может. Изображая его статным, величавым и беспомощным, Юрский обнажал тщетность наших претензий понять хотя бы себя. Дьявол, словно Фрейд, выкапывает подноготную Фауста, предоставляя нам ею ужасаться.

Такой была драма уже не Пушкина, но Юрского, и следить за ней было интересно, как за дуэлью, которая кончилась гибелью не противников, а посторонних — испанского корабля, который Фауст велел утопить из обиды на себя, человеческую природу и природную же вредность.

Из зала я выходил с одной репликой, которую услышал словно впервые: «тварь разумная скучает». Мефистофель у Юрского ее произносит так, что ударение падает на слово «разумная».

— Значит ли это, — думал я, — что не скучают только дураки? И только разумным дано понять дьявольскую максиму: «Скука — отдохновение души»? Ибо все остальное еще хуже. И не получается ли, что отец лжи говорит правду, зная, что мы его все равно не послушаем? А Пушкин услышал (подслушал) и нам рассказал, но мы и ему не поверили, потому что нет ничего страшнее, чем доверять скуке.

Вера Таривердиева Tariverdieva Vera  

В связи с юбилеем Сергея Юрьевича Юрского хочу поделиться одной историей. Август 1993 года, Ялта. В «Актере» в том момент собралась замечательная компания. Игорь Петрович Владимиров, Женя Симонова с Андреем Эшпаем-младшим, Евгений Леонов, Кирилл Лавров, Валя Талызина, Давид Смелянский, Виктор и Лара Новиковы. С дочерью Дашей приезжает Сергей Юрский. Уставший и понурый.

— Мне нужно посмотреть «Маленкький гигант большого секса», — обращается он к Микаэлу Леоновичу. — Вы не составите мне компанию?

— Конечно, а зачем?

— Я Хазанову обещал. В городе афишу видел, когда сюда ехали.

По вечерней Ялте совершаем обход кинотеатров. «Маленького гиганта» не находим.

Через пару дней Юрский оживает, глаза начинают весело поблескивать.

— Ребята, надо что-то придумать. Давайте делать капустник, — предлагает он.

Актеров уговаривать долго не пришлось. Все с удовольствием соглашаются.

— Вы должны выступить! — призывает Юрский Микаэла Леоновича, который терпеть не может выступать на публике и отказывается.

За несколько дней до концерта у входа в столовую появляется огромное объявление на ватмане:

«16 августа в клубе в рамках фестиваля «Я прошу хоть ненадолго… — 93» концерт-загадка силами отдыхающих и отдохнувших д/т «Актер». Каждый присутствующий может приобрести билет-лицензию на путешествие Ялта–Стамбул–Ялта (оплата в украинских гривнах). Время поездки — без виз — 18–21 августа. Теплоход «Микаэл Таривердиев». Отъезжающие садятся в 7.00 у пивной на ул. Дражинского. Ответственный — В. Новиков — центральный стол на веранде столовой. Спонсор фестиваля — фирма «Асмодей» (русско-австрийское предприятие)».

Как только появилось объявление, наш стол и стол Вити Новикова, художественного руководителя Театра имени Комиссаржевской, атакуют люди.

— А правда, что без виз?

— А можно ли ехать с обычными паспортами?

— А платить нужно? Или спонсор заплатит?

Микаэл Леонович или посылает их к столику Юрского за ответом, или пытается объяснить, что это всего лишь розыгрыш. Но ему категорически отказываются верить. А вот в существование теплохода «Микаэл Таривердиев» не только верят, но еще и доказывают, что такой теплоход есть, что они его видели собственными глазами. Кто-то спорит на бутылку и предлагает сходить в порт, проверить.

На этом месть Юрского не заканчивается. Мы конечно же идем на концерт. Клуб «Актера» забит. На улице — жара градусов 40, несмотря на то, что уже начинает темнеть. Нам заняли места где-то в центре зала. Начинается концерт… с музыки из «Семнадцати мгновений весны». За роялем — концертмейстер Вахтанговского театра. Темы из фильма становятся рефреном вечера. После каждого «проведения» темы Юрский выскакивает на сцену и начинает хлопать, адресуя свои аплодисменты Микаэлу Леоновичу, зал охотно подхватывает его игру. И Микаэлу Леоновичу ничего не остается, как бесконечно подниматься и раскланиваться. Весело всем. Хитом вечера становится танец маленьких лебедей в исполнении Смелянского, Новикова и Швыдкого.

А вечерами собирались на балконе. Пили вино. Разговаривали. О серьезном и несерьезном. Дурачились. Днем устраивали гонки на матрасах (надувных). Было очень весело. И Крым был тогда нашим. А Микаэл Леонович по иронии судьбы или совпадению или промыслу Божьему именно тогда и там, на балконе ялтинского «Актера», закончил партитуру Альтового концерта в романтическом стиле, одного из самых трагических и пронзительных своих сочинений, в истории возникновения которого есть своя роль Сергея Юрьевича Юрского.Но это уже другая история.